– И чего?

– Чего? – Ника встряхнула головой, будто старалась одновременно и взбодриться, и привести себя в должное состояние. – В общем-то, в итоге, это строение и стало очень многим каким-то домом, но я тебя прошу быть здесь начеку.

– Что так?

– Публика здесь всякая разная и хоть порядок кое-какой соблюдается, но голову откусить могут на раз!

– А поподробнее? – Горыныч внимательно присматривался к тому, что его спутница назвала торговым центром, пытаясь найти хоть какую-то отдалённую схожесть с тем, что ему запомнилось из прошлой жизни. Бронетранспортёр, подкатил по извилистой, перегороженной бетонными блоками и стальными ежами дороге к неширокой, но довольно-таки приличной канаве. Все эти препятствия, конечно же, можно было преодолеть, но только не с наскоку. Стена на противоположной стороне, собранная из железных плит, ощетинилась всевозможным оружием, торчавшим из множества проделанных в ней амбразур. Откидной мостик, путь на ту сторону, висел приподнятым на цепях. А ворота, имевшие такой вид, будто кто-то только что пинал их со всего маху, стояли наглухо закрытыми. Фасад выглядел более чем внушительно и, судя по тому, что во многих местах имел свежие заплатки, пользовался бешеной популярностью у тех, кто пытался пробраться вовнутрь без согласия его владельцев.

– Давай, я потом расскажу, – прошептала девушка. – Надо хозяевам показаться.

Ника потихоньку стала отжимать бронированную дверку, чтобы выскользнуть наружу и сразу же пара стволов в узких стрелковых щелях ожили, фокусируя своё внимание на этом. Несколько прожекторов зажглись в быстро сгущавшихся сумерках и поймали в светящийся плен тонкую девичью фигурку. Недолгий осмотр прервался громким скрипом, часть стены куда-то исчезла и из тёмного проёма вывалилась туша центнера в полтора весом, увешанная всевозможной зброей, словно новогоднее дерево ёлочными гирляндами. Рогатая каска то и дело съезжающая на нос не могла скрыть изумлённой физиономии часового.

– Никочка, плелесть моя! – высоким фальцетом закартавил здоровяк. – Какими судьбами? Неужто ты вступила в ляды доблестных хлопцев из коалиции?

– Привет, Бизон! – взмахнула рукой «прелесть». – А чего ты так удивляешься, разве здесь, в Городке, я не желанный гость или тебя что-то смущает? Или ты мне откажешь в приёме из-за того, что я прикатила не на той машине?

– Да нет, что ты! – стушевался здоровяк. – Как ты могла подумать такое!

– Ну-у не знаю, мне так показалось…

– Ах, блось! Не облащай внимания! Сейчас все воклуг такие нелвные! – зачастил Бизон, неуклюже меняя тему. – Лучше скажи, любовь моя, как твои делишки? А вплочем, какие это мелочи! Какая плоза! Ведь лядом со мной богиня!!! Как тебе удаётся так холошо выглядеть, ласклой свою тайну, а? – поток витиеватых с недвусмысленными намёками, но не переходящих границ недозволенного словоизлияний, обрушился на молодую женщину, словно полноводный и неудержимый водопад, прибивая и ошеломляя своим напором. С грацией носорога, толстомордый ухажёр, не умолкая, тараторил несколько минут, лебезя и сюсюкая, словно пытался загладить какую-то вину.

– Слышь, дамский угодник, – выбираясь на броню, хмуро процедил Горыныч весь, ощетинившись от фамильярностей, которые неслись в адрес его спутницы. – Ты бы пропустил нас вовнутрь, раз такого галантного кавалера из себя корчишь, а потом вопросы задавал!

Наступила нехорошая тишина, нарушаемая лишь скрипом опускающегося моста. Правда, была она недолгой, так как Ника среагировала первой. Увидев, как наливается багрянцем физиономия толстяка, опешившего от такого с ним обращения, она подскочила к нему, ухватив его внушительную пятерню.