Как-то раз произошла днём сработка сигнализации одной из квартир. По идее я должен сразу послать ГБР на квартиру, но я тянул время и, секунды ожидания звонка клиента с квартиры о снятии с охраны, плавно перетекли в минуту. За эту минуту я успел просмотреть «историю» объекта – Когда, что, во сколько срабатывало? И «история» объекта вроде бы куцая – никогда и ничего не срабатывало. Но посылать ГБР уже было поздно и звонка с квартиры не было. А сработки шли – входная дверь, большая комната, спальня, кухня, туалет…

Это было запрещено инструкцией, но я поднял трубку телефона и набрал номер сотового телефона клиента.

– Да…, – с третьего гудка прорезалась трубка приятным женским голосом.

– Оперативный дежурный Уральской Ассоциации охраны бизнеса. Назовите пароль. – Потребовал я с напором.

– А что не прошло «снятие»?

– Не прошло. Пожалуйста – Пароль. – Жал я дальше и уже понял, что это наша клиентка, но додавливал её.

Женщина тихо чертыхнулась и, слегка запнувшись, назвала правильный Пароль, мгновенно успокоив меня. Я расслабился и предложил.

– Спасибо, Мария Николаевна, – пробежав глазами по нужной строчке на экране компьютера, – вы сейчас пройдите из туалета к входной двери и сделайте пере постановку сигнализации, а то у меня красным светом на экране остальные сигналы забивает.

В эфире повисла непонятная тишина, потом неуверенный вопрос: – А вы откуда знаете, что я в туалете?

– Знаю и вижу, что вы там. Видел, как вы зашли в квартиру, потом из прихожей прошли в большую комнату, оттуда в спальню, потом на кухню, а сейчас в туалете…, – я то сам ступил и не врубился в смысл вопроса, попутно убирая красноту с экрана.

А в трубке надолго возникла тревожная пауза, а потом резко и, высоко взлетев, прорезался визгливо-возмущённый голос: – Так вы что видите, как я сижу на унитазееее….???? Да как вы смеете…? У нас же это в договоре не прописано……

Я ответно чертыхнулся и засмеялся от дебильной ситуации, прикрыв трубку ладонью, но клиентка услышала мой смех и теперь возмущение перешло в банальную ругань и угрозы, где всё было смешано в кучу и в довершение всего она ненароком отключила связь.

Я ржал, как полковая лошадь на плацу и сквозь смех рассказывал помощнице Марине и та тоже смеялась от души. На наш смех заглянул Виктор Николаевич, но в отличие от нас он не смеялся. И потребовал набрать номер, объяснить неправильность ситуации и извиниться перед женщиной. Пока смех да дело, пока проходила быстрая разборка начальником охраны, клиентка пере поставила сигнализацию. Тревожный, звуковой сигнал умолк и с экрана пропала краснота. А клиентка сама позвонила по телефону.

Я сделал строгие глаза, хотя меня всего распирало от смеха, включил громкую связь и оттуда ПОТЕКЛО…. Давненько я не слышал такого словесного ряда, длинного, непрерывного, сказанного на одном вдохе и выдохе. Потом новый вдох и уже посыпались угрозы и так минуты три… И – ТИШИНА….

– Алло…?! – Уже нормально-озадаченным голосом спросила трубка, после тридцати секунд тишины, в ходе которой я и Марина давились от смеха, а Виктор Николаевич задрал высоко брови в удивление. Наверно в гражданской авиации такие слова говорили очень редко и только в том случае, когда полукилограммовый молоток попадал с размаха по пальцу. – Вы меня слышите?

– Да…, Мария Николаевна…, – я говорил урывками, давя в себе сумасшедший смех, представляя, как хозяйка квартиры, сидя на унитазе со спущенными трусиками, лихорадочно шарила глазами по стенам туалета в попытке разглядеть глазок видеокамеры. – Да…, слышали ВСЁ.

Я уже справился с собой и быстро продолжил, сочиняя на ходу, так как говорить ей что шлейфы сигнализации установлены в каждой комнате и высвечивают на экране строчкой наименование помещения, в которое она заходила, было долго и сложно: – Вы меня совершенно превратно поняли. Я вас лично не видел. А видел ВАС в виде точки на плане вашей квартиры. Всего лишь в виде точки, перемещающейся по квартире…