и со мной расплачиваются в основном «услугами», а деньгами очень редко.

Клиенты у меня весьма крутые и болтать лишнего не будут! Со шпионами я не якшаюсь, да и с иностранцами только в израильском центре и с редакциями специальных журналов! Очень сложная ситуация! Как она не вовремя! И это в тот момент, когда мы подали документы на выезд! Надо попробовать расспросить Шавката!»

– Что конкретно спрашивал человек? – льстиво спросил Борис, вспоминая, что для того чтобы поставить экзамен и зачет дочке Шавката по экономике торговли пришлось выходить на проректора Нархоза^{> [24]}. Хорошо, что проректор вспомнил Бориса по совместной поездке в Москву на конференцию по изучению спроса населения на непродовольственные товары. Пять минут разговора, написанная статья в американский журнал с фамилией проректора, и вопрос был решен.

– Дочке нужно статистику поставить! – поставил условие Шавкат.

– Попробую решить вопрос с экзаменом! – весомо пообещал Борис, которого сейчас больше занимала нездоровая суета около его персоны, чем экзамен дочки директора ресторана.

– Все, все, все! – замахал руками Шавкат и махнув рукой, пошел в сторону закрытой двери, около которой стоял молоденький официант, держа на вытянутых поднос с десятком палочек шашлыка и двумя лепешками.

Борис глазами показал на официанта.

Шавкат моментально отозвался на немой вопрос Бориса:

– Это мой племянник! При нем можно говорить спокойно! Да и русский язык он знает плохо! Только неделю назад приехал из Хорезма!

Открыв ключом дверь, Шавкат приказал:

– Олик обор кейма рахбор башлык!^> [25]

– Хоп, баджарамиз^{> [26]}! – наклонил голову племянник и едва дверь открылась, ужом проскользнув в нее, бегом побежал к дверям лаборатории.

Пока Борис дошел до середины вестибюля, официант вернулся обратно, бегом пересекая открытое пространство.

«Здорово Шавкат племянника выдрессировал!» – восхитился про себя Борис, открывая дверь, рядом с которой висела табличка, с загадочной аббревиатурой, ничего не говорящей посторонним: «ЦНИЛ»^{> [27]}.

Вся лаборатория представляла собой тридцатиметровую комнату, в которой стояло четыре стола: один, большой полированный, в центре, за которым сейчас сидела лаборант Фирюза и ела шашлык, ловко снимая зубами кусочки мяса с алюминиевой палочки.

На лаборантском столе уже стоял электрический чайник, из носика которого била струйка пара.

– Шефа не будет до вечера! – доложила Фирюза, не прерывая поедания шашлыка.

Профессор Мирходжаев Ильяс Фаридович не часто баловал подведомственную лабораторию своим присутствием, передав всю полноту власти Борису. весь штат лаборатории состоял из тридцати трех человек: профессора, молодого кандидата экономических наук Бориса Викторовича Шварцмана, лаборантки Фирюзы Закировой, дальней родственницы зам директора Узбекбирляшу, воспринимавшей свою работу как синекуру^{> [28]}, но беспрекословно выполнявшей просьбы Бориса. (девушка училась на вечернем отделении Нархоза, где Борис читал лекции и изредка помогал девушке написать контрольные и курсовые).

Остальные тридцать человек: лаборанты и МНС^{> [29]} постоянно сидели в командировках, собирая материал и статистику для конъюктурных обзоров.

– Завари чай, пожалуйста! – попросил Борис, присаживаясь рядом с лаборанткой.

Взяв палочку шашлыка, Борис машинально снял верхний кусочек мяса, источающий пряный запах зиры^{> [30]} и красного перца.

«Вроде страна рассыпается на составные части, везде бардак, разруха и непрерывное воровство, а при слове „КГБ“ все так же дрожь пробирает до печенок!» – размышлял Борис, не замечая, что съел первую палочку шашлыка и принялся за вторую.