Напомним, что мы намеренно превратили хронологию нашего повествования в пунктирную линию, ведь в августе 1912 года Иван Солоневич обрел «двойное гражданство» в рамках единой и неделимой Империи. А именно: продолжая оставаться жителем Белоруссии (Северо-Западного края) он получил «временную прописку» в Санкт-Петербурге.

Как свидетельствует его студенческое дело, 18 сентября Иван Лукьянович был зачислен на юридический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета. Первый столичный адрес нашего героя: Петербургская Сторона, Грязная улица, дом 4, квартира 29125. Место, как можно догадаться по названию, не аристократическое. Сегодня эта улица носит имя русского ученого Яблочкова.

Студенческая книжка, из которой можно было бы узнать, какие курсы лекций и у кого прослушал Иван, в деле отсутствует. И мы вынуждены полагаться на автобиографические вкрапления, которые, по счастью, нередко встречаются в произведениях Солоневича, поскольку были составной частью его авторского стиля. Вот одно из них:

«В мое время в 1912—1917 гг. филологический факультет Петербургского университета считался лучшим в мире. Юридический факультет начинал считаться лучшим в мире. На нашем юридическом факультете подвизался, однако, проф. И. Петражицкий – творец первой более или менее русской теории права, – психологической теории»126.

Во всех изданиях книги «Народная Монархия», включая прижизненное (третья часть «Киев и Москва», откуда взята цитата, впервые вышла в свет незадолго до кончины И. Л. Солоневича), именно так и значится – «И. Петражицкий». За полвека никто из издателей так и не удосужился исправить опечатку, состоявшую в пропуске одной из составляющих инициалы букв.

Лев Иосифович Петражицкий (1967—1931) был профессором Санкт-Петербургского университета до 1918 года, одним из основателей психологической школы права. Эмигрировав в Польшу, преподавал в Варшавском университете.

Из других преподавателей на всю жизнь запомнился Солоневичу еще один профессор – Михаил Иванович Туган-Барановский (1865—1919).

«Курс политической экономии я проходил под руководством профессора Туган-Барановского, крупнейшего политэконома России, – конечно, марксиста. По тем временам – 1912—1916 годы – я возлагал некоторую надежду на науку политической экономии. Наука в лице профессора Туган-Барановского возлагала некоторые надежды и на меня. Кажется, разочаровались обе стороны… Наука товарища Туган-Барановского проповедовала как раз те пятилетки, которые на нас всех и свалились. Так что если товарищ Сталин является политическим убийцей, то профессор Туган-Барановский и прочие иже с ним были подстрекателями к политическим убийствам. Это абсолютно ясно. Несколько менее ясен вопрос о смягчающих вину обстоятельствах: теперь я так же ясно вижу, что профессор Туган-Барановский и прочие иже с ним были просто глупы. И очень сильно содействовали также и моему собственному поглупению»127.

Юридический факультет Петербургского университета, кроме всего прочего, был на первом месте по числу обучающихся. В 1916 году, например, на нем числилось 3,5 тысячи студентов, при том, что во всем университете их было немногим менее 6 тысяч. И Солоневич вовсе не ради красного словца говорил о том, что поступил на него ради «общего образования». Так делали многие, в том числе и более знаменитые люди, чем герой нашего повествования.

Среди выпускников факультета мы видим актеров и режиссеров, искусствоведов и политических деятелей (достаточно назвать Керенского и Ленина). Скорее всего, известных юристов вышло в свет намного меньше. Приведем список, далеко не полный, тех, кто подобно Ивану Лукьяновичу и в близкие с ним годы, учился на факультете не ради юридической практики: