56.

Ради справедливости надо отметить, что, говоря о гимназическом «тихом ужасе» своего времени, И. Л. Солоневич признавал, что в те годы, когда учились его братья, то есть всего несколько лет спустя, русская гимназия до неузнаваемости далеко шагнула вперед.

Сегодня довольно трудно представить себе, что это такое: сдавать гимназические экзамены экстерном в начале XX века. Возможно, хотя бы приблизиться к пониманию поможет текст одного только билета по истории:

«Русская история: Павел I. Новые постановления, меры ограничения помещичьей власти, постановления о цензуре. Итальянский поход Суворова. Александр I. Нашествие Наполеона. Отступление Барклая. Битва при Бородине. Взятие Москвы. Отступление великой армии и Венский конгресс. Министерства. Государственный Совет. Сперанский. Училища. Крестьяне. Свободные хлебопашцы. Древняя история: Помпей. Спартанская война. Красс. Восстание рабов. Спартанцы. Цицерон. Заговор Катилины. Юлий Цезарь и I Триумвират. Борьба с галлами. Борьба Цезаря с Помпеем. Борьба Цезаря в Пиферсале. Александрийская война. Диктатура и смерть Цезаря. Исправление календаря. Октавиан и II Триумвират. Октавий, Антоний, Лепит. Правление Октавиана-Августа. Средняя история: Византийский и романский стили. Новая история: Людовик XVIII. Конституционная хартия. Июльская революция. Карл Х, его свержение. Людовик Филипп, переворот 1848—1849 годов. Гизо. Провозглашение Республики. Людовик Наполеон. Президент Республики».

Не правда ли, содержание одного-единственного экзаменационного билета царского времени не многим уступает по объему оглавлению современного учебника истории? Отвечать на него ученик выпускного класса гимназии должен был в течение часа.

Итак, Политехникум для Ивана отпадал автоматически. И Солоневич решается подать документы на юридический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета. Рассуждал он примерно так: никакого толку при моем косноязычии, конечно, не выйдет, но общее образование, необходимое для работы журналистом, получу.

Однако же до подачи документов в университет было далеко – целое лето. Отец еще весной перебрался в Гродно (с 3 мая 1912 года «Северо-Западная Жизнь» сменила прописку), надо было ехать помогать ему в газетном деле. Тем более что во время переезда из Вильно прямо в вагоне поезда скончался секретарь редакции отцовской газеты Иван Андреевич Петерсон, отставной штабс-капитан, сотрудник многих, в том числе и столичных изданий, включая суворинское «Новое Время»57.

В состав делегации виленского русского «Сокола» на шестой всеславянский сокольский съезд в Праге Иван Солоневич, в отличие от некоторых других членов правления, не попал, и с легким сердцем отправился в Гродно.

Лето 1912 года для двадцатилетнего Ивана Солоневича стало, возможно, одним из самых безоблачных в его жизни. Позади гимназия, впереди блистательный Санкт-Петербург и яркие студенческие годы, а уже сейчас – серьезная должность в большой ежедневной газете. Да еще и лучший друг детства приехал!

В очередной раз обратимся к воспоминаниям Льва Рубанова:

«Но вот, в 1912 году я окончил Сувалкскую гимназию и приехал домой в Гродно. Сюда же переехали и Солоневичи, так как Лукьян Михайлович перевел сюда редакцию «Северо-Западной Жизни». Редакция помещалась на Муравьевской (Садовой) улице, угол Телеграфной, около моста на Городчанку, против Швейцарской Долины, которую звали попросту Брехалкой.

Сдав экстерном экзамены на аттестат зрелости, Ваня поступил, как и я, на юридический факультет Петербургского университета, но пользуясь тем, что тогда можно было являться в университет только для сдачи очередных зачетов, затягивал летние каникулы на полгода, работая в редакции отцовской газеты в качестве секретаря редакции и пописывая временами передовицы. Мои первые опыты в газете заключались в том, что я писал театральные рецензии о спектаклях драматической труппы баронессы Розен, подвизавшейся в это время в Гродненском театре, давал иногда хроникерские заметки.