Действительно Великий Один, мог превращаться во все что ему заблагорассудится, мог покинув свое тело отправляться летать где ему вздумается в иные миры, и даже применять шаманизм и любые практики из других верований, но это еще не значит, что такими же умениями владели и маги более низкого ранга. Бог, он на то и Бог, чтобы Всемогущим. И, если Один мог позволить себе совершать подобные экстравагантные практики, то не встречается никаких свидетельств о том, что сейдмадр или сейдкона могли покидать свое тело, менять внешность или заниматься целительством.

Один, познавший все таинства мироздания, теснее всего связан с шаманизмом, как бог мёртвых, как воплощение неистовства, как главный бог магии. Но, даже встречая погибших воинов в Валхалле, он не является руководящим мёртвыми в шаманском смысле, он не указывает мёртвым путь из одного мира в другой, а является богом смерти, требующим своей доли добычи и часто жертв.

Практикующие Сейд были, в сущности, простыми людьми и они не обладали никакими сверхъестественными особенностями как, например, устойчивость к боли, жаре и холоду.

Отдельные внешние признаки шаманизма можно при желании заметить и приписать ему практику шаманизма. Но вряд ли мог ли себе позволить подобную роскошь Великий Один, Высший маг, ответственный за свои деяния перед Асами и собственной совестью, опуститься до такой примитивной практики. Практика Сейда имеет в отличие от шаманизма четко прописанные функции, содержащиеся в деталях ритуала и атрибутике Магии.

Например, неистовство, которым Один наделяется во время битвы, связано с культовым неистовством Дикой Охоты. В этом Средневековом ритуале, во время которой люди временно формируют толпу безумствующих духов, нет контроля сознания и ясной цели транса, свойственных шаманизму.

Да, Один, словно шаман менял свое обличие, превращаясь в людей или животных. Так во время добычи Одином мёда поэзии он принимает обличия змеи и орла. Но тут тоже нельзя говорить о шаманизме, потому что эти история более позднего происхождения и появилась в Арктиде, вероятно, во время одной из последних репатриаций, северных племен на свою историческую родину.

Стоит напомнить, что Индра и Зевс, также, как и Один, принимали форму орла. Этот сюжет довольно распространен в средиземноморье и имеет общее индоевропейское происхождение, встречающееся также в ведической и древнегреческой литературе.

Самоистязание, которое приписывается Одину, как шаману, тоже имеет довольно логичное объяснение.

Деяния Одина, описанные в саге «Речи Гримнира», включали в себя пытки огнём, и другие невероятные мучения. Наиболее часто, говоря о шаманизме Одина, упоминают описанный в Речах Высокого процесс обретения Одином рун. Многочисленные исследователи магии и шаманизма, склонны видеть в этом травматическую шаманскую инициацию:

«Знаю, висел я в ветвях на ветру девять долгих ночей,

Пронзенный копьем, посвященный Одину, в жертву себе же,

На дереве том, чьи корни сокрыты в недрах неведомых.

Никто не питал, никто не поил меня, взирал я на землю,

Поднял я руны, стеная их поднял —и с древа рухнул.»

Досужему читателю саг не вполне понятно, для чего Один должен подвергаться девятидневным испытаниям. Вряд ли только для того, чтобы получить способность описать своих родственников и свой дом, продемонстрировать свою преданность близким, или упрямство, не желая признать поражение от жены Фригг. Заманчиво связать подвешивание Одина с путешествием шамана по Мировому Древу. Доходит до утверждения, что Один претерпел нечеловеческие муки, голод и жажду для того чтобы обрести божественность и знание рун.