– Хм, дети говоришь – Бог ехидно ухмыльнулся – глядя на их воспитание, и стиль жизни не уверен, что они папашу не умоют в его деяниях и завтра не проследуют за тобой. В России, говоришь, всегда так было, я действовал в рамках системы. Да, верно, но тебя-то это как оправдывает? ТЕБЯ КОНКРЕТНО как это оправдывает?! Ты же понимал, что несешь боль, смерть и разруху людям! Конкретно ты! Неужели ты вправду считаешь, что прикрывшись любовью к своим детям и фразой: «в России всегда так было» ты хоть как то избавишь себя от наказания?

– Я не знаю. Но я правда действовал как то более логично что ли, как мне подсказывает сердце. Но по-другому то как? Я пытался, революция, там всё, но они не готовы, они к этому не готовы! Им нужна идея, царь, Бог, ой, ну ладно, Бог тот…

– Ты правда не понимал к чему ведут твои действия? Ты в серьёз считаешь, что можешь присвоить чужое себе, хоть оно и казённое, как вы это называете. Да, конечно же, ты мне скажешь, казённое надо брать, иначе возьмёт кто то другой и ничего с этим не поделать. Но конкретно ты, ты же не кладоискатель! Ты забираешь деньги, которые кому то нужны, кто-то может попросту умрёт без них, и конкретно твой рубль, который ты оттуда взял, мог стоить кому то жизни! Рубль твоему сыночку на «Бентлик» мог стоить кому то жизни, вдумайся! Тысячи железных кобыл не стоят и одной жизни! Ты просто мудак, раз не понял этого. Хотя почему не понял, всё ты понимаешь и понимал, я ведь – ты. Каждое паскудное действо, которое ты творил разве не откликалась таким странным чувством, где то внутри, таким неприятным, знаешь? Чувством того, что ты сделал что-то поганенькое. Правда, со временем оно притупляется, но всё равно остается навсегда. Это я всегда был с тобой, и ни на минуту не покидал тебя. Никогда. Я пытался подсказать правильный путь, но ты, увы, меня так и не захотел услышать.

– Ты совесть что ли? Бог это совесть?

– Ты так и не понял: Бог – это сочетание тебя и меня. Мы есть Бог!

Ладно, мне пора, я ухожу…

Двойник начал разворачиваться и сделав шаг, услышал вслед: «подожди, подожди!»

Бог замер, и повернулся к Паше.

– но ведь я же, я же помогал приютам, там, несколько церквей помог построить, и часовню строил тоже. У меня же тоже есть хорошие поступки! Я был всегда на службе, на молебнах, на окрестных ходах, и несколько икон подарил священникам. Я всегда жертвовал и жертвовал немало!

Бог рассмеялся и сказал, ехидно улыбаясь: «ты серьезно? Приютам ты помогал? Вот только практически каждую свою помощь ты тоже не забывал осветить как ни будь в прессе. Да и деньги то были сворованные, не твои же. Ты на них не горбатился, вагоны не разгружал, часами в офисе не сидел. А что касается остального, здесь я даже говорить ничего не хочу, не изображай из себя идиота. Ты и сам все прекрасно понимаешь…

Бог опять повернулся и пошел от него, но позади себя услышал: «и что со мной будет дальше?»

Он обернулся вновь: «ничего, ты уже там, где надо. Если хочешь, это и есть ад».

– Это ад? – растерянно спросил Павел.

– Ну, извини за отсутствие котлов и чертей. Знаешь, боль, она всего лишь иллюзия тела. Со временем к любой боли привыкаешь, так же как и к страху. Особенно если у тебя на это очень много времени. По-настоящему жуткая вещь – это одиночество. Теперь ты здесь останешься один, НАВСЕГДА, это и есть твой ад. Ты сам себя наказал! Ты этого хотел, ты этого желал глубоко внутри себя, ты к этому шел. У тебя еще будет много времени подумать обо всем. Бесконечность тебя проглотит. Прощай…

Бог развернулся и пошел. Пашка кинулся за ним, кричал: «подожди! подожди!», но двойник продолжал идти и в один определенный момент растворится в воздухе очень быстро, словно сахар в кипятке, оставив бедолагу одного в этой абсолютно безлюдной «пустыне».