Мужское дыхание учащается. Кто-то явно успел завестись, ещё набирая номер.

– Ты медленно спускаешь бретельки с моих плеч всё ниже и ниже, до самых локтей. Я полностью обнажена по пояс. Теперь ты можешь хорошо меня рассмотреть... и не только. Нравится?

– Снимай трусы, – резкий рык заставляет поморщиться.

Чёрт – усмехаюсь беззвучно. Очередной скупердяй. Хочет управиться по-быстрому, чтоб не наследить в семейном бюджете. Таких, экономных, хватает от силы минуты на три-четыре. Спустит в кулак и закончит вызов не прощаясь.

Я, конечно, могу потянуть, но тогда велика вероятность, что в следующий раз он уже не наберёт выделенный мне номер. С другой стороны, таким особых изысков не нужно.

– Ты начинаешь нетерпеливо спускать тонкие трусики... – подстраиваюсь, обнимая себя одной рукой за поджатые к груди колени. Меня знобит. Помню, первое время трясло от отвращения, пока не привыкла. Теперь от постоянного холода. Где-то прочитала, что так себя проявляет нервное истощение. Что ж, неудивительно. – Ах, они порвались... – кокетливо изображаю огорчение. – У тебя такие сильные крепкие руки. Ты с нажимом ведёшь пальцы вверх по моим бёдрам, забираешься ими между ног. Мне немного неловко, я совсем неопытная. Пытаюсь сжаться, но ты такой настойчивый. Потрогай, я уже вся мокрая... Чувствуешь?

– Да... – короткий сбитый выдох, увы, намекает, что много с этого звонка я не заработаю.

– Я опускаюсь на колени и осторожно расстёгиваю твои штаны...

– Кончай тянуть, Сучка, – огрызается вдруг примерный семьянин. – Ложись давай и ноги пошире раздвинь.

Я б его уже послала, но Еве всё равно. Ева делает свою работу.

Давлю раздражение в коротком беззвучном вздохе и разгорячено дышу с ним в унисон:

– Твой член начинает медленно проскальзывать внутрь... – стараюсь абстрагироваться от ускоряющегося хлюпанья, потому что вместо привычной картинки из фильма для взрослых, в голову упрямо лезет убогая реальность. Нельзя фальшивить, любой звонок может быть контрольным, но переключиться в этот раз не выходит. Кошмар. Как тумблер заело. – Какой ты огромный, горячий... – доигрываю, стараясь не сильно халтурить.

– Хочу чтобы ты плакала, – выдаёт он внезапно. – Давай лучше расскажи, как тебе больно.

Пф-ф... ещё один садист.

Наверное, всё же лучше так, чем его фантазии вырвутся на ночные улицы.

– Ох... Ты слишком огромный. Я этого не выдержу... Не надо. Пожалуйста... – перехожу на жалобный шёпот, щипнув себя за синяк на бедре для достоверности. Безотказный приём. – Меня сейчас разорвёт... Умоляю не надо... Всё, что хочешь сделаю...

Огласить весь список альтернативных пошлостей я не успеваю. Клиент, засопев, нажимает отбой.

– И тебе, козёл, доброй ночи.

Дико хочется закрыть глаза и прижать голову к подушке хоть на пару секунд. Но нельзя, могу вырубиться, а ночь только начинается. Телефон в карман. Стараясь не шуметь, иду на кухню, ставлю на огонь турку с водой, затем тянусь к верхнему шкафчику.

И вздрагиваю от протяжного скрипа двери за спиной.

Пальцы холодеют, сжимая чашку.

Ох, чёрт. Стас. Он...

Он что, услышал?

5. Моей будешь

Стас

Проснулся я резко, с головной болью и часто грохочущим сердцем. Несколько секунд просто лежал с закрытыми глазами, пытаясь определить природу внезапного испуга. Прислушался к скрипу двери за стеной. На кухне чихнул кран, полилась вода, звякнула посуда.

Адреналина во мне до сих пор столько, что причина явно не в бытовых шорохах. Такое чувство зудящее, будто на помощь позвали, а я никак не разберу, куда сорваться.

Щурюсь от яркого света, стоя в дверях кухни. Затягиваю туже завязки на шортах. Я уже предвкушаю заспанное лицо и колючую ухмылку своей соседки, но когда зрение, наконец, фокусируется, понимаю, что что-то не так.