За то время, что мы ждали, пока бармен подойдет к нам, Сару дважды пытались уговорить пересесть за соседний стол, к компании не трезвых дам и уединиться в туалете, от «героя» взявшего весь куш в последней партии в покер. Одна из причин, почему министерство ограничивает передвижения сшивателей частые случаи изнасилования. Людям нравится экспериментировать. А когда у твоего партнера чувствительность, как у кошки по весне, они прямо слюной заливаются. Пустым подобные предложения поступают не часто. Но раз на раз, и хладнокровные ублюдки пользуются спросом.

– Почему ты заказал именно виски?

– Потому что это первая позиция в меню.

Она усмехнулась и едва, притронувшись к бокалу, отставила его в сторону.

– Ты совсем ничего не чувствуешь?

Если бы я мог, я бы удивился это повсеместной манере спрашивать меня об очевидном. Будто именно мой ответ способен кого-то убедить.

– Я чувствую вкус пищи, но не могу сказать «нравится она мне или нет». Для меня это набор белков, жиров и углеводов. Моя склонность к чему-либо, основывается на его полезности; и не важно, о чем именно мы говорим, о еде или человеке. Нет тех, кто бы мне нравился или кого бы я ненавидел. Мне одинаково все равно на всех.

Я опрокинул стакан и кивнул бармену, чтобы плеснул еще.

– Нам не особо много рассказывают о пустых. Мы знаем, зачем вы существуете. Но никак вы к этому приходите. Как вы становитесь пустыми? Раз вы ничего не чувствуете, сам выбор для вас всего лишь слово. Как вы можете служить магистру, если не признаете авторитетов?

– Не мы делаем выбор. Это все упрощает. Когда заложена основа, все прочее развивается согласно заданной установке. Мы размышляем так, как нас научили. Пустой принимает существование вещей, как необходимость, и не задается вопросами зачем и почему. – она обхватила стакан руками, и осушила его дочиста.

– Иногда я тебе завидую. Ты не обязан понимать всех, задаваться кучей ненужных вопросов, заботиться о чужих чувствах. Ты когда-нибудь видел, как создается душа?

– Нет.

– Сшиватель касается ее голыми руками. Нащупывает нужные человеку качества, стремления, взгляды, и отделяет их от остальных. Когда все компоненты собраны, он склеивает их в едино. Процесс может длиться часами. Мы фактически создаем человека. Сплетаем отдельные части вместе, наделяя тем самым их смыслом. При контакте душой ты чувствуешь все, что чувствует она и я бы не назвала это приятным. Ты словно стоишь посреди дороги и мимо тебя, один за одним, проезжают машины. Они гудят, гремят, поднимают пыль, мусор. А ты стоишь так близко, что, кажется, еще немного и тебя снесет, придавит этим потоком. Нас накачивают препаратами для стимуляции эмпатии, и всякий раз повышают порог, которого мы должны достигнуть, чтобы приступить к работе.

Годами нас учат понимать человеческие чувства, не имея при этом своих, храня лишь отдаленную память о них. Мы должны видеть изменения в лице человека, его мимике, движениях, голосе; наблюдать за каждой реакцией, чтобы понять, на что давить и, как вести себя для достижения стопроцентного результата. Глядя на Сару я вижу раздражение, вперемешку с отвращением. Только не ясно, причина тому мои слова, или ее личные чувства. В нашем разговоре, все это как-то смешалось.

– Ты уже создавала душу?

– Да, пару раз. После долго стояла под душем. Надеялась отмыться от присутствия чужого внутри. Плохо получилось.

– Поэтому ты носишь перчатки? Все еще пытаешься отмыться?

Она улыбнулась, но взгляд отводить не стала.

– Ты всегда так прямолинеен.

– Плюс отсутствия чувств – перестаешь заботиться о чувствах других. Я сказал то, что могло дать ответную реакцию. Если бы не сработало, у меня были и другие варианты.