Бурёнку вместо подарка.

И за усы приведут

Из лучшего зоопарка.

Липецк – город холмов!

Липецк –земля металлургов!

Лучший из городов:

Без грязи и без окурков…

ТРУБЫ

Дав турникету в зубы,

Пара шагов и вот :

Воли вечные трубы

Снова зовут в поход.

Два дня – это немного:

Отсы́п, выходной. Врёшь!..

Надо побыть бульдогом,

Брюки примерить клёш.

С Есениным, Рубцовым

Похороводить вновь.

Парни в шкафах махровых

Хмурят буйную бровь.

Кто, распахнув страницы,

Дарит молитвослов

Пугачёвскому ситцу,

Царству берёз, коров?!

Или велосипедом

Мимо Катуни той,

С красным тугим букетом

К «Родине тихой»… босой.

Мы ж, слегка подбоченясь,

Выведем на кадык

Своё звонкое стремя –

Голый польшинский стих.

А дня через два – в осень,

Дав турникету в зуб,

Опять (без пяти восемь!)

Падём на славный «УКУП»,

Где краны гимны поют.

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

(Шинель)

Шинель бойцу – постель и бронь.

Она и мать, и плечи друга.

О храбрость плющится огонь,

О доблесть рикошетит «вьюга».

Она от Волги, от реки,

Несла в увесистых карманах:

Знамёна, роты и полки…

И русский дух в медалях рваных.

Семьдесят пять войны не срок –

Не оскудело поле брани!

Который год дымит восток

Под невесомыми ступнями.

Победа – радуйтесь, слепцы!

Потомки, обнажите сердце:

На запад топают отцы –

От Сталинграда… И от Бреста!

За взводом взвод в тоску берёз

Солдатские струятся души.

…Лишь ветер оголит до слёз

Судьбу Смуглянки и Катюши.

Летит и мой земной поклон

Над теми светлыми рядами.

Медали, как слеза с икон…

Медали, дедовы медали!

И если завтра грянет бой,

Услышим пулемётов трели –

Примерим, сын, и мы с тобой

Смешные серые шинели!

ЛАДОГА

Ты всего лишь зелёный солдат,

Под ушанкой напористый ёжик.

За спиной, за Невой – Ленинград,

Утонувший в пучине бомбёжек.

В восемнадцать… на проклятый пир –

И десертом, и розовым мясом.

Уже выплюнул дюжий вампир

Твой осколочек боеприпаса…

А пока в эту жёлтую пасть

Бомбой юркнула свежая рота:

Высоту номер семь или пять

Обнимает принцесса-пехота.

И ни шаг, ни полшага назад:

Это станет намного дороже.

За патроном патрон – фатерланд –

Автомата горячая кожа!

…………………………………………………………

И пока шелестит над Невой

Эта подлая чудо-граната,

Ты бредёшь той пустой высотой

Мимо верных сынов Ленинграда.

ИСПОВЕДЬ РАЗВЕДЧИКА КУЗЬМИНА

Мы лежали в снегах под Москвою

В сорок первом горячем году,

Заслонив непокрытой душою

Дорогую столицу-звезду.

По нейтралке без лишних парадов

Уходили почти миражи…

Что не дали нам их автоматов —

Ерунда, тут в почёте ножи.

За спиною рыдают „катюши“.

Впереди – пулемётов оскал…

Если надо, возьмёт наши души

Бесконечно родной Генерал…

Оглянитесь, слепые потомки,

На согретые кровью снега:

Как ребята ползут по позёмке,

Чтоб к утру раздобыть языка.

Надоели трусливые речи

Про мороз, про просёлочный фарт.

Был я красный и классный разведчик:

Был вчера – лет полсотни назад.

Не взыщите, что вышла осечка:

Мою пулю украла пурга.

Да! Любил – горячо и беспечно.

Да! Любил своего вожака.

Не убить, не сказнить меня дважды.

Я давно уже дважды отец.

Мы ползём сквозь обиды и фальши

В занейтралие ваших сердец.

БОЙ

(Из рассказа Прокофия Семёновича)

Допил своё – и снова в бой.

«За Родину», – дыхнул комбат.

Опять нас манит за собой

Ядрёный пушечный набат.

«Сыны, обедаем у них», –

Шепнул притихший старшина.

И в тот же миг совсем затих:

Счастливый – кончилась война…

Не густо выдали патрон –

И мы летим за братом брат.

В траншеях сморщенных заслон –

«Товарищи» – заградотряд.

Кто повернул, тем чести нет;

Красиво целятся курки…

Комбат: «Отведаем галет!»

И мы ударили в штыки.

Всё стихло, отодвинут бой.

Нас трибунал, как пить, простит.

И старшина за упокой

По кружкам спирта нацедит.

За фрицев тоже помолюсь:

Что нам до них, остыла кровь.

Им от души постелет Русь –