Автобус трясло и мотало в разные стороны. Несмотря на успокаивающие жесты профессора Макензи, которая еле держалась за тонкий желтый поручень транспорта, в автобусе был полный кавардак.

– Что произошло? – крикнула Мэри, обращаясь к Шерон в надежде, что блондинка успела заметить хоть что-то прежде, чем придавить своим весом Саманту.

– Я понятия не имею! Мы свернули куда-то с трассы, а затем автобус начало трясти. Но… перед этим я успела увидеть громадную тень, которая пронеслась рядом, задев нас боком. – Слезы ручьями текли из ее пурпурно-фиалковых из-за вставленных линз глаз, поэтому голос был невнятным, в итоге вовсе превратившийся в шёпот: – Мне так страшно.

Мэри смогла прочитать неразборчиво произнесенные слова по губам подруги, но ничего не решилась на них ответить. Она была не в состоянии паниковать, или же просто не считала это необходимым? Где-то глубоко внутри себя рыжеволосая уже знала, что произойдет, и также знала, что будет дальше. Незнакомец в видении успел предупредить ее, он сказал, что все будет хорошо. Мэри отчетливо слышала это словосочетание, произнесенное чуть ли не по слогам. Оно вертелось у нее в голове снова и снова, придавая спокойствия и полной уверенности в дальнейших событиях. Мэри знала, что все они обязательно выживут, что с ними все будет в порядке, как знала, что сегодня вторник, или что стояла глубокая ночь.

Саманта и Шерон сидели рядом, обняв, нет, вцепившись в сидения Кайла и Николаса, которые истерически смеялись от сковавшего их страха. Райан по-прежнему был в наушниках, наверное, не до конца осознав, что происходит, но тем не менее смотрел вперед с большими от ужаса глазами. Профессор Макензи успокаивала всех любыми доступными в такой напряженной ситуации для нее способами, но все ее попытки оказались тщетны. Никто ее не слушал и не мог взять себя в руки. Лишь Мэри это мало волновало, она ждала той роковой минуты, когда все это наконец закончится.

Автобус качнуло влево, а затем вправо. В конце концов толстая ветка дерева напористо уперлась в стекло автобуса, и оно лопнуло, как воздушный шарик, который проткнули толстой иглой. Автобус перевернуло в воздухе. Последнее, что успела увидеть девушка, была профессор, спиной вылетавшая через лобовое стекло.

Оглушающий шум пронзал голову рыжеволосой насквозь. Мэри с трудом приоткрыла потяжелевшие веки, но тут же почувствовала невыносимую боль, проходящую через все ее хрупкое тельце, и издала невольный, полный сострадания к самой себе стон.

Оперевшись ладонями на сырые листья, она медленно, стараясь не обращать внимания на боль, приподнялась, сев на колени. Немного привыкнув к ломящей боли во всем теле, девушка заметила, что ее правый бок сильно кровоточил. Она аккуратно подняла толстовку и, увидев глубокую рану, из которой торчала толстая щепка ветки, безотчетно охнула.

Собрав всю железную силу воли в кулак, Мэри обеими руками схватилась за щепку и рывком, с криками и слезами на глазах, вытащила ее из себя. Зажав рану рукой и надеясь, что это хоть как-то поможет остановить хлынувшую потоком кровь, девушка опустила толстовку и поднялась на ноги, пошатываясь и вытирая слезы тыльной, испачканной в грязи стороной ладони.

Ничего, кроме густого леса, поляны, засыпанной сухими листьями различных деревьев, и разбитого автобуса видно не было. Темнота, вокруг лишь одна сгущавшаяся с каждой секундой вокруг девушки темнота, и лишь изредка мигающая полуразбитая фара транспорта освещала небольшое пространство вокруг себя. Подождав, пока глаза попривыкнут к темноте, Мэри наконец смогла рассмотреть силуэт Грейс в полумраке ночи. Подруга неподвижно лежала на земле недалеко от разбитого вдребезги автобуса. Хромая на одну ногу и превозмогая жуткую боль, девушка подбежала к брюнетке так быстро, как только могла.