Гостья будто тихо усмехнулась, но он не стал поднимать глаза, чтобы проверить. Поэтому неожиданный вопрос в очередной раз выбил из колеи.

– А ты любил когда-нибудь?

Такой банальный вопрос в их возвышенной беседе показался почти оскорбительным.

– Не стоит думать, что я засел за эту диссертацию от безответной любви. Сбежал из мира в поисках лекарства для души. – Хотелось добавить еще что-то, чтобы доказать серьезность своих намерений, но слова исчезли. Николай закрыл рот и молча ждал ответа гостьи.

– А жаль. Я считаю, что любовь – одна из величайших тайн мироздания. Важная глава для твоей диссертации. – Теперь сарказм в голосе ему не показался.

– И правда, я бы сильно о ней беспокоился, если бы смог мыслями создать стул или стол, а может, и целого человека. – Он ответил в тон гостье, но почему-то сразу пожалел об этом.

Зато Марта наконец-то рассмеялась. Николай поднял глаза, чтобы натолкнуться на холодный, почти пустой взгляд над улыбкой. Кого он впустил в дом этой ночью?

– Если не чувства, с чего бы начал ты?

– Я правильно понимаю, куда мы клоним беседу? Серьезно обсуждаем создание мира и людей? – Быть может, это она писатель? Поэтому так уцепилась за библиотеку и его писанину?

Нет, вряд ли. Уж слишком холоден ее взор для человека, который должен уметь чувствовать остро и тонко. Живых героев у нее бы не получилось…

– Почему бы и нет, – улыбалась в ответ Марта. Кажется, она выглядела довольной, но даже в таком виде теперь пугала не меньше, чем кошмар, бродивший за окнами по ночам. – Ты не писал эту главу в диссертации?

– Пока нет… Она значилась под конец, но я ее удалил. Слишком смелое решение, лучше начать со стула.

– Или дома. – Николая опять передернуло от этих слов. – Давай немного помечтаем? Руки, ноги, голова и целая бездна чувств и мыслей внутри… Смог бы ты наполнить все это смыслом, той же пресловутой любовью?

Николай молчал долго. Он бы мог сказать, что вся жизнь пробегает перед глазами, но четко в памяти всплывали лишь последние два месяца в этом лесу. Прочитанные книги, ненаписанная работа, начатые и брошенные мысли. Сейчас все это имело колоссальное значение – будто сама жизнь могла зависеть от следующего ответа. Могла ли?

Когда он вновь заговорил, слова медленно, с трудом выходили изо рта.

– Я помню, каково это – любить. Я могу больше никогда не испытать этого чувства, но память подскажет, направит. Да, я бы попробовал…

Что он несет?!

Сердце глухо бумкнуло внутри, и мир развалился на осколки.

Чтобы через секунду по крупицам собраться вновь совершенно иным.

Женщина откинулась в кресле, не сводя пристального взгляда со своего творения. Всем своим видом она давала понять, что первый урок пройден успешно, но похвалить еще рано.

Николай совершенно потерялся от нахлынувших чувств. Он казался сам себе барахтающимся в луже котенком. Беспомощным созданием, которое, несомненно, выплывет, когда воздуха в легких почти не останется, но выучит этот урок. А еще он чувствовал, что следующие слова Марты поменяют все. Он боялся и не хотел слышать.

Она чувствовала это и тянула. Позволяла несчастному хотя бы попробовать нащупать почву под ногами. Марта была явно заинтересована в том, чтобы объяснение прошло успешно.

Николай уронил пустую чашку, хотя руки больше не дрожали. И даже не стал ее поднимать, зато следующий вопрос отчетливо всплыл в голове.

– Кто ты?

– Я бы назвала себя ученым, это слово с детства вызывало во мне трепет. Я хотела стать ученым, и, если обойтись без лишнего пафоса, у меня получилось. Раньше я обожала загадки, особенно те, что преподносит нам само мироздание. Ведь ответ всегда рождает сотни новых вопросов. Я любила на них отвечать. Как должен любить и ты, Николай.