Люди – создания жадные. Жадные до всего, и до знаний… Им всегда мало. Кто-то работал с землей. Кто-то со скалами. В результате люди просто оказывались зарытыми на глубине или застревали в скале, смотря на сколько хватало гербеллы. Иногда их успевали откопать, но чаще всего они попросту погибали, оставшись замурованными в холодном каменном или земляном гробу. Поэтому я сильно удивился, когда ты сказала, что гербелла принесла тебя. Всегда есть исключения из правил. Думаю, ты как раз и есть такое исключение. А может, нам действительно необходимо было встретиться по какой-то пока неведомой мне причине. Как мы когда-то встретились с твоим братом. Не знаю, время покажет.

Он уже тогда сильно отличался от прочих «исследователей» – вожделел знаний, не ограниченных доступной алхимией, наукой и знахарством. Он не боялся проводить эксперименты, но боялся покалечить людей, поэтому экспериментировал на себе. В этом поиске он пришел к простому и тем не менее гениальнейшему, с моей точки зрения, решению: попробовать пройти через книгу. Это ты и сама видела три года назад.

Джейкоб продолжал. Он ловил мои немые вопросы и сразу же отвечал на них.

– С чего начал? Да с самой простой поваренной книги – и прошел через нее. Раз – и «вышел» в той же комнате. А на самом деле в его жизни, в его личном времени прошло около недели. Пройдя через книгу рецептов, он отчетливо понял, что знает всю ее наизусть. И не только знает, но и может в любой момент применить эти знания: в его опыте он явственно ощущал вкус, запах, даже консистенцию кушанья. Он мог сотворить любое блюдо из этой книги по памяти и усовершенствовать его, потому что любой рецепт оставался у него в голове и вносил новый алгоритм выстраивания и подбора ингредиентов. Это был его первый эксперимент.

Далее была ваша домашняя библиотека со множеством исторических сборников, энциклопедий и фолиантов. Он «проходил» все – от мореходства до ботаники. Со временем он стал усложнять литературу, брал книги на других языках, до этого неведомых ему, – таким образом он получил доступ ко всем записанным знаниям в нашем мире. Стоит ли говорить, что всю накопленную информацию он применял для поиска и понимания все новых знаний. Теперь ни язык, ни сложная техническая и научная терминология не были для него помехой. И неудивительно, что через некоторое время к нему в руки стали попадать совершенно непонятные и таинственные рукописи, как, например, этот кипсек у меня в руках. Я не знаю, над чем именно он работал в последнее время. Я только знаю, что то, что он сделал, перевернет известный нам мир. Или уже перевернуло.

Джейкоб замолчал… Я смотрела на него с удивлением и тревогой. Мысли роились и гудели, информация решительно отказывалась укладываться в мою картину мира и становиться сколько-нибудь понятной. Мне действительно показалось, что я пытаюсь уместить эту информацию у себя в голове, но она категорически отказывается там упорядочиваться. Мне не хватало элементов в моей мозаике для понимания всего происходящего. И я продолжила допрос:

– А ты? Ты тоже стал путешествовать и искать знания… в книгах?

– Да. И я пошел по этому пути.

– И поэтому ты так сильно… постарел? Сколько лет ты там провел?

– Давно потерял счет времени – думаю, может, двести, может, триста…

– Триста лет? Но как? Ты бы давно умер!

«Неудивительно, что он пьет все время, я бы тоже к бутылке приложилась, если бы была такой старой».

– Если бы я все это время проживал в нашем мире – да, но я был по ту сторону реальности и состарился на столько, на сколько состарился, – ухмылялся он своим. Его лицо казалось не таким уж и старым для человека, разменявшего третье столетие.