Она не спала, но сладкая истома не давала ей пошевелиться. Лежа на животе, повернувшись лицом в сторону лоджии, она следила за игрой солнечного луча, струившегося через шторы. Ее обнаженное тело, красивое и сладко манящее, нарочито не желало прятаться под одеяло. Повернувшись к нему слегка ноющей от предвкушения спиной, талией и всеми иными своими нежностями, она старалась не тревожить Дух. Одна ее рука, потеряв терпение, без разрешения на то… пошла к Плоти. Второй не спал! Он гордо подрагивал в своей крепкой величественной красоте, влажный от нетерпения, готовый сотворить чудо, дожидаясь пробуждения хозяина.

Вдруг он – замер! Встреча плоти с ее рукой заставила Дух застонать. Но крепкий сон все еще не отпускал первого из своих объятий. Она не шевелилась. И только рука ласково шепталась со своим другом.

Неожиданно – первый – перевернулся в полусне, укрыл своими большими, женственно нежными руками все, что так соблазнительно и выразительно смотрело на него, играя в солнечных лучах. Его руки, покрыв эту мягкую и ароматную упругость, уже не могли более спать. То слегка поглаживая, то крепко до боли сжимая восхитительное блюдо, руки скользили к талии и ниже. Теперь стонала она. Далее руки разбегались по двум ее красивым загорелым ногам. Когда они медленно возвращались назад, ее сердце уже взлетало в небеса. В висках звучали множественные молоточки и колокольчики. Забыв об осторожности, ее играющая рука крепко сдавила второго, что заставило все мужское естество пробудиться. Первый и второй, став наконец единым цельным и прекрасным, объяли ее бедра и, сжав руками маленькую грудь, не давая ей возможности взглянуть на развернувшуюся стихию, проникли туда, где стучало и билось особенно сильно то, что называется жизнью! Она уже не чувствовала более своих рук, тело подчинилось незнакомым ритмам и, независимо от нее, пело удивительную песню.

Как он красив в минуты своей удовлетворенной мужской слабости, красив на коленях перед женщиной, его богиней, красив, именно в эти мгновения, своей нежностью и спокойствием.