– Да какая муха тебя сегодня укусила?! – заставил нервничать отца.

– Ты слышал? Мне нужно жениться на Вике и подписать с ней брачный договор.

– Ты совсем с ума сошел…

– А деньги за картину вычтешь из тех, что получил от продажи моего контрольного пакета акций. Кстати, сколько она стоит?

– Ты готов заплатить тридцать миллионов, чтобы жениться?

– Да.

– И согласен поработать несколько месяцев по проектам?

– Окей, готовь срочный трудовой договор, и не забудь вписать, чтобы вернуть мне деньги за компанию, за исключением этой картины, – нехотя согласился я.

– По рукам, – устроило предложение Александра.

– Тогда после разговора с Викой, я наберу тебя и сообщу, что делать дальше. Если с тобой будут связываться ее родственники, настаивай на суде и испорченной репутации, в общем все, как ты умеешь делать, когда тебе что-то нужно, – произнес язвительно я и улыбнулся. – Мне надо дожать эту ситуацию, чтобы она приняла мое предложение.

– Ты думаешь, что люди игрушки, и они согласятся? – услышал в спину от отца, сделав вид, что не обратил внимания.

Мне нравится, как начался день. К вечеру я поймаю эту пташку и посажу в золотую клетку. А уже завтра она станет моей женой и любовницей. Пари друга оказалось легкодоступным для меня. Уверен, что восьмое июня будет самым фееричным днем: возвращение моего контрольного пакета акций, так еще и развод. Хотя если Вика хорошо будет справляться с ролью тихой мирной и прислужливой в сексе женой, можно заменить ее на Стеллу, потому что та мне изрядно надоела, как и мать с постоянной настойчивостью поставить штамп о браке в паспорте с Миленой.

Не успели мы покинуть офисное здание, как меня переполнила череда вопросов для тети Инги и дяди Вячеслава, которые посыпались на них с возмущением.

– Как такое могло произойти? Кто был из вас, кто вел переговоры по картине с Покровским? Как она могла оказаться подделкой? Кто руководил транспортировкой картины? Нет, вы понимаете, что наша репутация будет испорчена? Я не могу в это поверить! – я злилась как никогда, и моему возмущению не было предела.

– Давай, дорогая, не на улице, пройдем в машину… – спокойно предложила Инга.

Мы сели в черный Land Rover Discovery7 к дяде: Вячеслав на водительское сиденье, Инга и я – назад.

– Кто руководил? – повторила вопрос.

– Я руководил, – ответил серьезно дядя.

– Что случилось? Нам надо найти подлинник!

– Мы его не найдем, милая, – он тяжело вздохнул.

– Что? Что вы говорите? Как это не найти? Это же не Сальвадор Дали. Вы меня с ума сводите, – я еще больше горячилась и заводилась.

– Успокойся, милая… – пыталась Инга сгладить мой нарастающий гнев.

– Как я могу успокоиться? Вы понимаете, эта картина не оригинал. Какой будет наша репутация? Вы вообще в своем уме?! – переходила я уже на крик.

– Я продал эту картину другим людям, а ему отдал копию, рассчитывая на то, что не заметит, – признался Вячеслав.

– Что ты говоришь такое, дядя?! Я не совсем понимаю, чего ты хотел добиться этим поступком.

– За последнее время у меня возникли финансовые проблемы. Я не хотел тревожить тебя.

– Проблемы? – удивилась я его вранью. – Или ты опять проиграл все деньги в казино?

– Детка, успокойся, – тихо проговорила Инга и хотела взять мою руку в свою. Но я отдернула.

– Тетя, как можно успокоиться, если дядя тянет нас всех на дно. Он гробит дело моих родителей, своих родителей, как тут можно успокоиться? – не прекращала возмущаться. – Получается, что картины нет, а мы должны миллионы Покровским. Ты о чем думал, когда это проворачивал? Он засудит нас, если мы не вернем эти деньги. Какого черта?!