Несмотря на большие потери, которые понесла экспедиция Беринга (Чириков, кстати, ходил на поиски своего друга), она была признана успешной. У русских появилась возможность обосновать свои претензии на североамериканские земли – хотя бы тем, что они открыли их. Но, если уж быть объективным, Беринг и Чириков – не первые европейцы, достигшие северного побережья Тихого океана. До них там побывал сэр Френсис Дрейк, знаменитый пират английской королевы Елизаветы Тюдор. Дрейк проплыл вдоль берегов континента на корабле «Золотая лань» (Golden Hind) и достиг мест современного Сан-Франциско, когда в 1577–1580 годах совершал кругосветное путешествие. Однако именно русские первыми высадились на материк. И после понесенных потерь могли утверждать, что заплатили кровью за право обладания землями на севере Америки.

Точно так же, как и в ходе покорения Сибири, освоением американских земель стали заниматься частные лица, которые из описаний Георга Стеллера узнали, что на островах довольно много пушных зверей. После 1742 года на Алеутских островах побывало около тридцати экспедиций. Добирались из Петропавловской Гавани и Охотска на одномачтовых суднах, специально снаряженных для плаваний в арктических водах; эти суда назывались шитиками. Кому везло больше, через два-три года возвращались в Россию и привозили с собой богатую добычу. В 1754 году одна из экспедиций привезла 1662 шкурки калана (морского бобра), 840 шкур морских котиков и 720 – лисьих.

Для местных жителей последствия появления русских, отстреливавших животных, приносящих болезни и считавших аборигенов за рабов, оказались катастрофическими. Один из первых исследователей Камчатки казак Владимир Атласов писал о том, что в 1730-х годах население полуострова составляло несколько тысяч. Когда же в 1773 году в этих местах провели первую официальную перепись населения, то насчитали всего 706 душ^>29.

После экспедиции Беринга и Чирикова Петербург загорелся желанием присоединить Америку к Российской империи. «Колумбы росские, презрев угрюмый рок, / Меж льдами новый путь отворят на восток, / И наша досягнет в Америку держава», – писал Михаил Ломоносов в незаконченной поэме «Петр Великий». Любопытно то, что Михаил Ломоносов был не только известным ученым-энциклопедистом, но и по крови частично помором; представители этой народности, проживавшей на Севере, были первыми исследователями побережья Сибири у Северного Ледовитого океана. Следовательно, можно утверждать, что Ломоносов имел определенный врожденный интерес к исследованию северных земель. В 1755 году Ломоносов написал «Письмо о северном ходу в Ост-Индию Сибирским океаном». Кроме этого, он нарисовал карту земного шара, на которой Северный полюс располагался в самом центре, а Аляска была обозначена как часть Сибири^>30. Ломоносов считал, что через северное море российский флот может пройти в Азию[7] и у России есть все шансы стать «империей на трех континентах: в Европе, Азии и в Америке».

Однако в реальности колонизировать эти места оказалось гораздо сложнее, чем представлялось ученому. Сибирь была огромная, больше, чем Европа и США вместе взятые, и власть царя, как и влияние православной церкви, слабели по мере продвижения на север и восток. В Сибири была вольница, и каждый жил по своим законам. Вслед за казаками в Сибирь потянулись люди, бегущие от преследований по религиозным мотивам. Здесь селились староверы, на которых начались гонения при отце Петра Великого. Туда же бежали крепостные крестьяне от помещиков-самодуров и те, кто имел проблемы с законом. По сути, как и на Диком Западе в Америке, сибирские просторы заселяли сектанты, земледельцы и преступники всех мастей