Я уверена, что Рунольф не обсуждал в моём присутствии чего-то по-настоящему важного или секретного, и ещё точно - ничего, что могло повергнуть меня в ужас или испугать. Он часто отсутствовал и уходил по делам. И тогда я понимала, что скучаю по нему. Мне начинало его не хватать, и это пугало даже больше, чем моя физическая, почти животная, тяга к нему.

А тяга была.

После почти месяца проживания у нас в доме, когда я больше не боялась и не шарахалась от Рунольфа, он стал действовать более решительно. Объятия стали настойчивее, руки сжимали меня всё крепче, а губы всё чаще касались шеи, или плеч, открытых вечерним платьем. А потом однажды он поцеловал меня в губы. Как-то вечером, когда мы возвращались с очередного обязательного бала, он крепко прижал меня к себе и целовал долго и страстно. И я ответила. И мне понравилось. Первый раз поцелуй мне понравился, и я снова испугалась. Я сдаю позиции. Медленно, но верно, я подчиняюсь.

И мне уже не кажется это таким уж страшным.

«Ну и что, что он женат. Всё своё время он проводит со мной. Я заставляю его весело смеяться, когда мы съезжаем с горки. Это со мной он разбирает вечером документы и делится запутанными делами, это меня он целует, меня водит на приёмы и со мной танцует каждый вечер. Ну, есть у него жена. Ну и что? Какое мне до неё дело, если любит он меня, а не её?» Такие мысли всё чаще непрошено лезли мне в голову, и я стала ловить себя на том, что они больше меня не пугают.

Так прошёл ещё один месяц зимнего сезона.

Я шла по коридору второго этажа в сторону кабинета Рунольфа. Было раннее утро. Я даже и не думала, что мне удастся его застать на месте. Мы вчера вернулись довольно поздно, и я сама не ожидала, что встану так рано. Но меня как будто что-то толкнуло, и я, одевшись, поспешила вниз. Ноги сами меня понесли на второй этаж. А может быть, это была уже сила привычки, выработанная за два прошедших месяца? Подходя к кабинету Рунольфа, я с удивлением услышала голоса. При этом один принадлежал Рунольфу, а вот второй абсолютно точно был незнакомый женский.

Подслушивать, безусловно, нехорошо. Я это прекрасно знаю, но только так, порой, можно узнать что-то важное и интересное. Так что, я замедлила шаги, почти крадучись по коридору, стараясь приблизиться к двери максимально незаметно. Я даже дышала через раз. В кабинете говорили на повышенных тонах. Они даже не заметили, что дверь не плотно прикрыта, и из щели мне всё было прекрасно слышно. Я прижала руку ко рту, чтобы заглушить и без того нечастое дыхание и прислушалась.

- Ты мне обещал, что это продлится максимум месяц. Прошло уже больше двух! И вот сейчас ты мне говоришь, что снова нужно подождать. Сколько на этот раз? - голос женщины был немного хриплый, я бы даже сказала грубый, говорила она с резкими недовольными нотками, сильно раздражённого человека.

- Хильда, я делаю всё, что могу. Но она и в самом деле не чувствует ответной тяги. В противном случае - давно бы уже сдалась. Но дело сдвинулось с мёртвой точки. Я уверен, через пару недель она мне ответит, и я смогу объявить её своей Каллис. Вендла переедет во дворец, и всё встанет на свои места, - ответил Рунольф.

Значит, это его жена? Я ещё плотнее прижала ладонь ко рту, чтобы не издать ни звука.

- Я устала! И мне скучно! Мне надоело сидеть сиднем во дворце. Весь сезон проходит мимо меня! Я пропустила все развлечения и всё - из-за какой-то девки, которая отказывается тебя признавать! Это она должна сидеть во внутренних комнатах дворца, а не я! - возмущённо и довольно громко сказала женщина.

- Не смей так говорить о ней. Она - моя Каллис!