После выступления, мы, поймав такси, приехали в аэропорт и вылетели в Москву. Макс и Вов поехали на автобусе дальше, в Новый Новгород. Перелёт прошёл без происшествий. Самолёт доставил нас в столицу за считанные часы. И там, в назначенном месте одного из аэропортов города, нас встретила знакомая Виктора. Всё, как по плану.

Женщина в сером, с короткими волосами и с тёмными кругами под глазами, с недоверием посмотрела на нас и бросила Виктору:

– Нас ждёт машина. Идёмте.

Медея и я чуть отстали от Асами, Виктора и странной женщины.

– Что скажешь? – Вполголоса спросила меня Медея.

– Нам не доверяют. – Ответил я так же тихо.

– Она даже не поздоровалась с нами. – Вздохнула она.

– Ага…

– Надо будет в будущем пресекать подобные индивидуальные заказные выступления. Вылеты с одного города в другой, с одного конца света на другой. Мы замучаем себя до смерти. Будем держаться гастролей. Они надёжны и более безопасны.

Я молча кивнул. Мы вышли из здания аэропорта, и знакомая Виктора повела нас к припаркованной к обочине чёрной машине.

– Садитесь. – Угрюмо скомандовала она.

Медея скривилась. Виктор, немного поколебавшись, спросил:

–Ребёнок сейчас в больнице?

– Да. – Кивнула женщина. – А теперь садитесь. Время дорого.

Кое-как, мы втиснулись в тесную кабину автомобиля. Знакомая Виктора, которую, как она затем нам представилась, звали Надежда, дала водителю адрес, куда нас нужно повезти и мы выехали на оживлённую дорогу.

– Музыкальные инструменты мы отвезли в больницу ещё утром. – Повернулась она к Виктору. – Малыш в критическом состоянии. Надеюсь… вы сможете ему помочь.

– А что с ним случилось? – Спросила Асами. – Чем он болен? Виктор нам не сказал.

– Он не болен. – Буркнула Надежда. – Он упал с четвёртого этажа. Москитная сетка, чёрт его дери. Малыш каким-то чудом остался жив, но даже операция не смогла привести его в чувство. Врачи говорят, он не выживет. Умрёт, так и не придя в сознание.

– Какой ужас. – Покачала головой Асами. – Значит мальчик. А сколько ему лет?

– Три. – Коротко ответила Надежда.

– Ясно.

Всю оставшуюся дорогу мы провели в молчании. Мимо проносились столбы, прохожие, дома. С шумом обгоняли другие машины или проносились мимо. Всё серое, пропитанное унынием и тоской. Не смотря на то, что миром правило лето. Яркий месяц – июль, здесь ощущался лишь зноем, стремившимся обжечь сквозь стекло.

Довольно скоро, водитель сбавил скорости и припарковался возле шестиэтажного здания, покрашенного в белый цвет. «Вот и больница», – открывая дверь со своей стороны, подумал я.

– А нам разрешат играть на инструментах? – Выбираясь из машины следом, спросила Асами. – Всё-таки лечебное учреждение. Могут и запретить.

– Это частное учреждение. – Промолвил Виктор. – Думаю, разрешат.

Надежда, тем временем, вытащив телефон, начала кому-то звонить.

– Пойдём, наверное, – кивнула в сторону двустворчатых дверей Медея.

– Да. – Отрываясь от телефона, сказала Надежда. – Вас ждут. Идите.

Быстрым шагом, преодолев лестницу, мы вошли в больницу, и тут на Виктора бросилась девушка в белом халате. Крепко обняв его, она залилась слезами и дрожащим голосом произнесла:

– Я думала, вы не успейте или вообще не приедете. Спасибо, Виктор. Спасибо. А…

Она вопросительно посмотрела на меня, Медею и Асами.

– Вас четверо. А где пятый? Виктор, вас же в группе пятеро. Как так? У вас получится спасти Мишку? Вы сможете помочь ему?

– Да. – Отстраняясь от неё, ответил Виктор. – Мы справимся.

Девушка улыбнулась и, утерев слёзы рукавом халата, подошла к нам и схватила Медею за руки:

– Спасибо большое! Спасибо! Он там… – Она указала рукой в сторону одного из коридоров. – Там. В одной из палат. Прошу! Умоляю! Помогите моему сыну!