– Назовите себя! Вспомните, кто вы и что здесь делаете! – скомандовал доктор.

Глаза Кристофера были закрыты, на него начинали действовать вводимые реагенты. Беккер что-то пытался сказать, наверное он кричал. Изображение изменилось. На экране одна за другой сменялись картинки: перестрелка в ресторане, сцена в постели с женщиной, затем вид из машины. Настройка аппаратуры закончилась, всё работало как надо. Уорд приготовился к проведению допроса. Он подошёл к пульту с микрофоном и обратился к Беккеру:

– Назовите код сейфа! Повторяю, назовите код сейфа. Какая последняя цифра следует после цифр два, шесть, три, семь, девять? – Беккер не отреагировал на вопрос. Экран установки был тёмным. Значит, подопытный сопротивлялся.

– Разряд! – скомандовал Череп, а доктор послушно исполнил команду.

Тело Беккера выгнулось дугой. Даже сквозь массивный корпус установки было слышно леденящий душу крик боли.

– Повторяю вопрос. Какая цифра следует после цифр два, шесть, три, семь, девять? – снова обратился к Беккеру Уорд. На центральном мониторе появилось изображение.

– Есть изображение, он сдаётся! – обрадовался док, но тут же осёкся.

Да, на мониторе появилось изображение. Взору всех, кто вёл допрос, предстала картина: тихая гладь озера, в воду падал крючок с поплавком. Мелкая рябь разбегалась по воде. Изображение фокусировалось на красно-белом поплавке. Затем картинка повторялась словно зацикленный видеоролик.

– Что это значит? – недоумевал Уорд.

Док развёл руками.

– Я не знаю… Установка работает нормально. Мы видим то, о чём он думает.

– Так разберитесь! Повторяйте допрос, копайте глубже!

Док кивнул. Беккера снова ударили током, и в его мозг подали новую порцию химического раствора. Но сколько они ни пытались, о чём бы ни спрашивали, изображение на экране не менялось.

Уорда охватила неистовая ярость. Он накинулся на доктора, схватил его за грудки и зарычал:

– Что всё это значит? Как такое может быть? Почему мы видим только это? Установка не работает? – он ткнул пальцем в зацикленное изображение качающегося поплавка.

– Установка работает! Мы попали в защищённую область памяти. Похоже, он закодирован… – Доктор вырвался из рук Черепа и, поправив халат, стал оправдываться. – Мы с таким ещё не сталкивались! Его подготовили к подобным допросам. Сработал триггер, и его мозг заблокировался…

– Как это? – недоумевал Уорд.

– Мы пока толком не знаем, как это работает. Это изобрели в Европе. Но скажу одно, сейчас продолжать допрос бесполезно. Мы просто убьём его.

– Как с этим бороться? – настойчиво потребовал объяснений Скотт.

– Не знаю! Нам нужно время. Мне надо навести справки. Но точно одно – если мы сейчас не сделаем ему детоксикацию, через несколько минут он будет мёртв.

Уорд стал ходить из стороны в сторону, заложив руки за спину.

– Чёрт с ним! Вытаскивайте его из установки. Приставьте к нему охрану. Я попробую решить проблему другим путём…

Большой широкофюзеляжный Боинг накренился вправо. Загорелись огни, требующие застегнуть ремни безопасности, и стюардесса приятным голосом обратилась к пассажирам:

– Дамы и господа, просьба занять свои места и пристегнуться. Наш самолёт начинает снижение и через двадцать минут мы совершим посадку в международном аэропорту Расумала. Погода в Урании ясная и тёплая. – Затем стюардесса повторила обращение на арабском и уранийском языке.

Марк открыл глаза и осмотрелся. Путешествие из Пуэрто-Рико в Расумал, с пересадкой в Лиссабоне, подходило к концу. По легенде он был Тони Уэстом, экспертом авторитетного консалтингового агентства, которого направили для оценки безопасности стройки международного трансафриканского нефтепровода «Суперстрим» – многомиллиардного проекта, призванного решить проблему доставки в Европу нефти, добываемой на шельфе Индийского океана.