– Совсем великолепно, – как людям богатым, что, практически уже всем Им – или почти:

– Гарантировано не только будущее дворянство, но графско-княжеские титулы:

– Многим, многим, многим, – в этом кардинальное отличие, что, да, вы не просто так врете – ибо это требует не только ума, но и больших нервов, – а:

– Работаете, как лошади, однако, местного капитализма с коммунистическим уклоном в сторону противоположную.

В какую точно, думаю, не все понимают, да и зачем?

Как сказал один парень в кино:

– Куплю себе Феррари и пошью костюм с отливом, – так это когда было-о!

Теперь каждому, что раньше было только в общественном пользовании:

– Или парк или лесопарк.

Познер, наверно, плачет, что оттяпал себе когда-то семь гектаров – теперь по стольку не берут, если только прислуге или любовнице подарить. Вот это точно, что никто не думал, что ТАК хорошо не только будет, но и уже:

– Есть!

Тут уже пошло не просто вранье, а вранье с восторженной фантазией!

Повторяют, что Солженицын – это Толстой: и там и там большие батальные сцены, в Красном Колесе и в Войне и Мире, – но:

– Батальная живопись – это не совсем – считается – живопись.

Да и сравнивают зря, Толстой на самом деле хотел разобраться:

– Все ли могут поверить в Бога, в Новый Завет, конкретно, хотя я не видел, что вообще понимал, что это есть такое отличное от ветхого завета.

В любом случае, Толстой писал добросовестно – Солженицын едва выводил буквы. Впрочем, может, это и не важно.

Толстой спрашивал мнения людей, которые любили Шекспира, Тургенева, Фета – Солженицын даже не против художественности – как Формулы Нового Завета, – а только фырчит:

– Финтифлюшки! – Это уже не Арабские Эмираты, а их буквальное падение.

Цыганков – возможно – сам по характеру такой же, как Солженицын, поэтому имеет право на:

– Своё право – быть.

Это ясно, что Сол-н не один такой старшина из фильма Разжалованный.

Но всё же, всё же, всё же. Надо было бригадиром работать в колхозе, про него хоть песни поют:

– По деревне с колотушкой бригадир идет орет: выходите на работу, девки, мать вашу ети!

Зато с помощью Сол-на видно стало лучше:

– Каково оно – противостояние богу.

Не выдуманное, реальное.

Ибо Чацкий – это Адам, его именно встречает Сол-н своей дэзой.

Чацкий может их всех обмануть, как Хлестаков – далеко не простаков, – но он идет именно:

– На Вы! – ребята, пришел вас последний шанс: покайтесь, что не любили науку так, как люблю ее я. – А:

– Они и запрыгали, как черти на сковородке.

Эта передача на весь час. Нового только то, что настаивают – Цыганков – если я правильно разобрал по голосу – да и все остальные тоже:

– Солженицын – писатель, более, чем.

Это полная ерунда, не зря никто не стал вообще и в частности его читать, все эти книги выбросили, как мусор. Хотя и надеялись какое-то время, что может произойдет какое-то чудо, что они прозреют и прочтут, – но:

– И не жди, не будет, люди есть люди: книги с одними обложками читать не умеют.

Это надо заплатить, чтобы прочитали, потом лекцию нано-тачили. Здесь:

– Не платят, – как это приняли специальное постановление для обновления телевидения:

– Сразу повысили всем желающим работать зарплату – в десять раз!

Кино: Сергей Медведев заявил, как резюме для своей передачи:

– Вот всё, что мы сейчас имеем подарил нам Солженицын.

Так вот именно, кому зарплату повысили в десять, сто, тысячу раз, а кому, наоборот, уменьшили, а главное:

– За что?!

Повысили за специальное, откровенное враньё, а всех проходимцев, которые к этому неспособны – оставили только с:

– Всё уменьшающимися, и уменьшающимся пенсиями.

Рабочие и крестьяне здесь стали, однако, именно, проходимцами, и, еще раз, однако: