Адри пошла прочь, конь поплёлся за ней, устало перебирая копытами.

– Госпожа! – вдруг окликнул её голос квартал спустя. Смуглая черноглазая девушка остановилась чуть поодаль и протянула к чужестранке связанные запястья.

Точно. Не развяжет же. Адри вытащила кинжал, не без труда разрезала путы и тихо сказала: «Иди. Ты свободна».

– Куда? – всхлипнула девушка, вся задрожала, рухнула перед иностранкой на колени, обхватила её ноги и зарыдала, – Я буду служить! Хорошо служить! Не оставляйте!

– Ты не можешь поехать со мной, – закатила глаза Адри. Этого только не хватало. Ещё один голодный рот.

– Почему?

– Я еду в другую страну. Буду служить Богу.

– Я тоже буду служить вашему богу. И вам. Возьмите меня с собой.

– Нужно очень далеко ехать верхом.

– Я пойду за вами, куда скажете.

Нет, пешком, конечно, нельзя. На ещё одну лошадь, даже совсем плохенькую, нет денег. Если только осёл. Такой же упрямый, как эта девица. Но это утром, сейчас нужно поесть и где-нибудь заночевать.

– Как тебя зовут? – наконец спросила Адри после затянувшегося молчания.

– Джури, – перестала всхлипывать девушка.

– Пойдём поедим где-нибудь, потом решим, что с тобой делать.

– Я знаю, где! Там совсем недорого! Я ещё сторгуюсь. Вот увидите, я пригожусь!

Она и правда очень старалась пригодиться: сторговалась с уличным торговцем, чтобы тот отдал булочки с зеленью подешевле, привела в чайную, где тут же договорилась с каким-то Абу Ахмадом, чтобы тот приютил их на ночь в женской части своего большого старого дома, а утром продал одного из своих ослов за гроши. На завтрак Джури раздобыла лепёшек к чаю и немного солёного мягкого сыра. Трапеза бедняков, конечно, но всё же еда. Вернувшись, она застала хозяйку сидящей на полу и задумчиво складывающей на пыльных плохо отёсанных досках стопки монет. Простоволосая Адри беззвучно шевелила губами, и меж бровей проступала скорбная морщина.

– Завтрак, госпожа, – грузно опустила поднос на пол Джури. Стаканы с чаем призывно звякнули.

– Сейчас, – отмахнулась Адриенна, продолжая считать.

– Не сходится? – сочувственно спросила служанка, дождавшись, когда Адри сложит деньги обратно.

– Сходится, – пожала плечами хозяйка, хватая ещё горячую лепёшку, которую Джури заботливо намазала сыром.

– Чаю, госпожа?

– Да, спасибо. До монастыря святой Женевьевы, куда мы с тобой направляемся по моим расчётам недели три пути, – Адри разложила там же, на полу засаленную карту, уже рассыпавшуюся на сгибах и по краям, – Сейчас мы выезжаем в Абьяд, там дожидаемся корабля до Латака, а оттуда уже прямиком в монастырь. Звучит складно, но денег у нас впритык.

– Мы можем продать вашего коня и купить вам осла тоже. Будут свободные деньги.

– Это исключено. Ирбиса не продам.

– Может, можно ещё что-нибудь… – недвусмысленно бросила взгляд на левую руку хозяйки Джури. Там красовалось кольцо с изумрудом. Вероятно, довольно ценное кольцо.

– Нет, Джури, больше ничего нельзя продать, – тут же убрала за спину левую руку Адри, – Могу оставить тебя здесь. И ничего продавать не придётся.

Лицо Джури стало испуганным, потом возмущённым, но заметив, что хозяйка улыбается, она осторожно улыбнулась в ответ. Может, шутит.

Они выехали почти тут же. У бедности были свои преимущества: очень скромная поклажа позволяла двигаться быстрее и давала определённую свободу действий. До ближайшего порта Абьяда они добрались буквально в три дня, и сырая убогая комнатушка в жалкой портовой гостинице стала их пристанищем. Ожидание съедало деньги, что ужасно раздражало Адри: они были вынуждены тратиться на еду и жильё, но совершенно не продвигались к цели, потому что следующий корабль в Латак уходил только через два дня. Адри почти сразу переоделась в мужскую одежду, чтобы привлекать поменьше внимания: иностранцев в порту было много, а женщин не было вовсе, если, конечно, не считать уличных торговок пирожками, изредка появлявшихся у верфи. Светлые кюлоты и дублет из хлопка и льна, уже затёртые и засаленные, батистовая рубашка с относительно дешёвым бумажным кружевом и шляпа с фазаньим пером легко делали из эксцентричной белокурой путешественницы небогатого юношу, такого же, как десятки других, снующих по портам в поисках работы или ожидании очередного корабля. Когда-то этот неброский костюм раздобыл для неё Реми, чтобы они неузнанными могли бежать… Столько воды с тех пор утекло.