– Вы совсем не едите, – заметил Гидеон, наблюдая, как я бездумно катаю по тарелке маленькую помидорку. – Неужели вам не пришлось по вкусу блюдо? Я прикажу уволить повара!..

– Нет, что вы! Очень вкусно!

Я торопливо сунула в рот вилку и, не ощущая вкуса, начала усиленно пережёвывать листик салата. Мне не хотелось, чтобы из-за меня кого-то наказывали.

– Просто… Я на диете!

Конечно же, Гидеон не упустил возможности пройтись взглядом по моей фигуре, которой диета уж точно не требовалась.

– Знаете, Виктория, уж вам-то не следует изнурять себя подобными глупостями. Вопреки расхожему мнению, не всем мужчинам нравится, когда от девушки остаются лишь кожа да кости.

Это он на себя, что ли, намекает? Не ответив, сунула в рот ещё один листик и изобразила гастрономическое восхищение.

– Виктория, я ведь позвал вас не просто так. Мне хотелось бы обсудить с вами очень важный вопрос. Он касается вашего будущего и непосредственно связан с вашим наследством.

А вот это уже серьёзно! Когда отец умер, благодаря отсутствию дара я была признана совершеннолетней и вступила в права наследования.

По закону, принятому ещё в незапамятные времена, в большинстве королевств магически одарённые граждане считались совершеннолетними только с двадцати одного года. Пустышек вроде меня признавали взрослыми дееспособными гражданами на три года раньше.

Это было связано с развитием резерва у магов: до восемнадцати лет природный потенциал достигал своего максимального уровня самостоятельно, а в следующие три года его можно было значительно увеличить с помощью специальных тренировок. Те, кто мог заплатить за обучение, поступали в магические академии.

Считалось, что для одарённых будет лучше, если в этот период им не придётся отвечать за самих себя. Будь у меня хоть крохи дара, после смерти отца императорский Совет назначил бы мне опекуна, который был бы вправе распоряжаться моей судьбой и наследством до моего полного совершеннолетия. Тогда меня отсутствие дара спасло. Но сейчас слова Гидеона настораживали.

– Как вы знаете, я состою в Совете и являюсь правой рукой его величества, – произнёс он с гордостью. – И моё слово имеет немалый вес.

– Не сомневаюсь, ваша светлость.

– Гидеон, – с нотками хрипотцы в голосе поправил собеседник. – Когда мы наедине, зовите меня Гидеон, Виктория.

Его просьба не вызвала радости. А кулон снова нагрелся, будто разделяя мои чувства.

– Хорошо, Гидеон! – изобразила послушание, отчего на лице герцога растянулась довольная улыбка. – Так что не так с моим наследством? Помнится, отсутствие дара позволило мне вступить в права ещё три года назад. Всё по закону.

– В том-то и дело, что время идёт, всё меняется. Законы, как вы сами понимаете, устаревают. Принимаются новые.

– Советом.

– Именно, Виктория! Советом.

Кажется, Гидеону доставляло удовольствие тянуть время. Он наслаждался, катая на языке моё имя, смакуя его, словно изысканное блюдо. А вот мне это всё совсем не нравилось.

– Так и что с Советом?

– Не так давно на обсуждение вынесли новый законопроект об одаренных. Как вы сами знаете, аристократы на особом счету, потому что чаще всего именно в таких семьях рождаются дети с сильным магическим потенциалом. Но, к сожалению, бывают и исключения, – он взглянул на меня с намёком.

Я так и думала, что речь пойдёт об этом. Мои мама и папа имели сильный магический дар, а их брак благословили сами боги, о чём свидетельствовала золотая брачная вязь на запястьях. В таких союзах всегда рождались дети с сильным даром.

Едва я появилась на свет, сразу посыпались предложения от знатных семейств, желающих с нами породниться. Никто не сомневался, что дар я унаследую не слабее, чем у родителей. Особенно упорствовали Монтероки.