– …не один, со… знакомым, да, – нашелся я, искренне надеясь, что она не заметит этого «переобувания».

– И где же он? – насмешливо поинтересовалась рыжая.

– Отошёл куда-то, не знаю, я его в толпе потерял, поэтому и запаниковал.

Никогда бы не подумал, что могу так легко врать. Да ещё и девушке. Ещё и такой красивой. Дважды кретин. Но справедливости ради стоит отметить, что и таких светских разговоров я с ними никогда не вел. Ну, почти светских. Ой, короче…

– Аа, вот оно что, – понимающе протянула она. – Тогда все понятно.

«Она что, правда поверила?» – изумился я. – «Ну дела».

– Ой, кстати, я же не представилась, а мы с тобой тут уже полчаса болтаем, – спохватилась красавица, протягивая свою ладошку. – Меня Аней зовут, но можешь звать меня просто Илл.

– Вова, – ответил я, аккуратно стиснув её руку. – А почему Илл?

– Сокращение от «Иллюзия» – пояснила она. – Это мой…

Она что-то ещё говорила, но я не слышал, что именно. Иллюзия? Серьезно? Сначала Глюк, теперь Иллюзия? Я что, с ума схожу что ли?! Да не бывает таких совпадений! Я почувствовал, как гнев словно яд расползается по всему телу. Это все он, это его проклятые штучки!

Я раскрыл было рот, чтобы разразиться самыми отборными и грязными ругательствами, которые только знал, поскольку был уверен – передо мной очередная шутка этого отвратительного типа, однако звонкая пощечина заставила меня мгновенно заткнуть этот словесный фонтан.

– За что?.. – я ошеломленно уставился на Илл, потирая горящую от удара щеку.

– Прости, – она виновато потупилась. – Просто заметила, что ты не слушаешь и как – то странно смотришь в одну точку, ещё и рот раскрыл. Мне показалось что у тебя снова приступ, ну и решила привести тебя в чувство, думала это поможет.

– Ну, если ты хотела меня добить, то да, тогда поможет, – съязвил я, ощупывая распухшую щеку. Ну и удар у нее, как будто от взрослого мужика по роже получил, честное слово!

– Ой, да ладно тебе, я же несильно! – она возмущенно скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась, пробубнив что-то про «всяких неженок».

– Мало того, что дала по роже, так ещё и обиделась, – усмехнулся я. – Вот это понимаю, талант… Эй, а что это у тебя такое?

Я только сейчас заметил какую-то белую повязку из эластичной ткани на её шее.

– Слушать надо было, я как раз объясняла, – огрызнулась Илл.

– Ну прости, задумался. Так что это?

Она вздохнула и сняв повязку протянула её мне.

– Я очень боюсь петь на людях, а повязка помогает сосредоточиться. Надеваешь – и вокруг ни взглядов, ни голосов. Одним словом, с помощью неё я заглядываю внутрь себя, чтобы найти там нужные чувства, которые…я не слишком путанно объясняю?

– Да нет, – теребя в руках кусок ткани, отозвался я, слабо усмехнувшись. – Я прекрасно тебя понял. Ты черпаешь вдохновение изнутри, находя отзвуки своих эмоций и облекаешь их в мелодию, верно? А что бы не мешали, надеваешь повязку.

– Ну… да, – озадаченно согласилась Илл, забирая повязку из моих рук. – Ты действительно меня понимаешь, надо же. Остальные думают, что я чудила, даже прозвище дали – «Слепой музыкант». Поначалу многие считали, что я так на жалость давлю, а когда узнавали, что я не слепая, сразу же начинали обвинять в обмане, кричать гадости всякие. Странные люди. Я же не беру за это денег, просто пою для них от души, делюсь самым сокровенным, только по-своему.

– А брала бы – возмущались бы меньше, поверь, – со знанием дела протянул я.

– Нет уж! Настоящее искусство невозможно измерить деньгами! – пылко возразила рыжая красавица.

– Ещё как можно, – парировал я, вспоминая лица своих клиентов, что с умным видом кивали головой, разглядывая картины, в которых ни черта не смыслили. – Иногда именно деньги придают искусству его «истинность». Потому что истина, как и определение настоящего, у каждого своя.