Стараясь держаться в тени и не высовываться из-за строительного и производственного мусора, валяющегося на территории порта, я перебежал с позиции штурмовой группы к воротам сухого дока. Лёха оказался прав: желоб для спуска на воду тут и в самом деле имелся, и довольно большой, да только он был надёжно перекрыт пятиметровыми железными воротами.

Не уверен, выдержат ли они прямое попадание главного калибра, но выглядели створки монументально. Но в этом был и плюс – враги решили точно так же и оставили только пару охранников сторожить это направление. Теперь главное было – дождаться удачного момента.

– Отпустите заложников и сдавайтесь! – голос Шебутнова, идущий через громкоговоритель, было отчётливо слышно даже отсюда. – Если вы добровольно сложите оружие, то к вам будут применены международные соглашения, принятые Лигой Наций и орденом Асклепия. Все пленные получат питание и медицинскую помощь, а позже будут обменяны на солдат нашей страны!

Хорошо говорит, чертяка языкастый, убедительно. Я даже заметил, как несколько аур дёрнулось в сторону окон, но не мог гарантировать, что это не заложники. К счастью, ближайших двоих в противники можно было записывать смело – слишком характерная поза – словно они держат в руках оружие.

– Повторяю, сдавайтесь! Вам незачем умирать. Вы вторглись в нашу страну, но проиграли. Батарея отбита, битва в воздухе уже заканчивается. У вас нет иного шанса выжить! – продолжал Лёха, но ответа не получал. И здесь одно из двух: либо они не знают русского, что вполне возможно, если среди нападающих не осталось старших офицеров, либо они уже смирились со смертью. Но тогда зачем заложники?

Догадка родилась неожиданно, из-за действий людей внутри дока. Некоторые из тех, кто не стоял в амбразурах, прикрывая врагов, бегали по ангару и что-то спешно делали. Напрашивался очевидный вывод – там остался корабль, который теперь второпях готовят к старту. И у меня на мгновение даже появилось желание отпустить врагов… ведь тогда битвы не будет, и они смогут пощадить заложников.

А могут и не пощадить, убив их прямо перед взлётом и оставив нам только окровавленные трупы. Так рисковать, надеясь на честь нападавших, я не собирался. Значит, есть только один гарантированный способ победить – ворваться внутрь и прикончить противников раньше, чем они начнут казнь.

– Больше эмоций, ярче, – потребовал я, переключившись на канал Шебутнова. А затем связался с Ангелиной и попросил её приблизиться к зданию. Рискованный шаг, довольно агрессивный, но, если всё получится, он выиграет мне несколько драгоценных секунд, а большего и не надо.

– Сдавайтесь, ну же! – во всю глотку крикнул Лёха, и когда я увидал, как большая часть противников повернулась в его сторону, влил прану в третий глаз, напитав её по максимуму. Время словно замедлилось, на мгновение мне даже показалось, что с энергией перебор, и я сейчас свалюсь в приступе предвиденья, но всё обошлось.

Лезвие пробойника, увеличившееся до метра, прошло сквозь ворота, почти не встретив сопротивления и мгновенно прикончив первого из часовых. Пока он падал, я резко провёл рукой в сторону, разрезая железную пластину, и едва успел срубить второму противнику голову, до рации дотянуться он не смог. Сейчас время решало всё, и я не дал себе и мгновения на отдых, ураганом ворвавшись внутрь.

Полупустой док, в центре которого стоял на две трети достроенный корабль, оказался переполнен людьми. Но если заложники торчали у окон, мешая работе снайперов, то враги притаились чуть дальше, держа их на прицеле. В другой ситуации и с кем-то иным это, возможно, оказалось бы началом конца, но я сумел мгновенно создать два пресса, что отбросили нападавших ещё дальше, к самому корпусу корвета.