Освобождённые дарники тут же забились в угол, а корабль ощутимо просел, рухнув вниз. Ни о каком маневрировании больше речи не шло. У вторгшегося в воздушное пространство российской империи корабля отказало больше половины двигателей, а оставшимся критически не хватало мощности для того, чтобы держаться в воздухе, так что сейчас мы стремительно снижались, едва удерживая баланс.

Я уже подумывал о том, чтобы самому запитать двигатели, чтобы не оказаться размазанным в этой консервной банке, как меня вдавило в пол от перегрузки. Двигатели взвыли, гася инерцию, но этого всё равно оказалось недостаточно, чтобы полностью нивелировать удар о поверхность.

Судно с жутким скрежетом рухнуло, судя по крену, на склон холма или горы, и я едва сумел удержаться на ногах. Освобождённые же мной пленники попадали. Но спустя несколько секунд мне стало совершенно не до них. Дверь в инженерный отсек распахнулась и тут же захлопнулась только для того, чтобы в открывшуюся на мгновение щель влетела граната.

Закрыв ребристый цилиндр щитом, я отбросил его ко входу и, дождавшись, пока она рванёт, ударил клинком прямо сквозь стену по стоящему за углом противнику. Еле достал, учитывая длину резонансного лезвия. Второй враг отскочил в сторону, не дожидаясь, пока я выйду, но за то время, пока я вскрывал двери, он уже успел сбежать.

Корабль сотрясался от взрывов, где-то наверху детонировали боеприпасы. У меня же появилась новая головная боль – прямо ко мне по узкому коридору шёл неизвестный в тёмном матовом доспехе. Серая, почти чёрная броня без знаков различия, куда более компактная и хищная, чем моя, мерцала радужным щитом.

– Ты капитан? – на всякий случай спросил я, ткнув в сторону противника мечом. – Сдаться не желаешь? Нет? По-русски говоришь?

Ответом мне послужило полуживотное рычание, с которым противник бросился в бой. Наши клинки скрестились, и я немедля понял, что в текущем противостоянии шансов у меня немного. Враг оказался гораздо мобильней, опытней, а его доспех – совершенней. Я же в стеснённых условиях мог только наступать или отходить. Даже в сторону не отклониться, чем противник и пользовался.

Его короткий тесак высекал искры из стен, рубя корабельную сталь словно капусту. Успешно наступая, он с лёгкостью теснил меня обратно в инженерное отделение, не собираясь жалеть пленников или беречь и без того повреждённое оборудование. Но мне удавалось отбивать удары мечом и пробойником. При этом наличие второго противника выбило из колеи, чем я мгновенно воспользовался, подключив не раз проверенный трюк с подкидыванием врага.

Вот только в этот раз над нами был низкий потолок, и противник лишь ударился шлемом, тут же рухнув вниз. Не став медлить, я продолжил атаку, создав пресс с тыла, а затем ударил двойным воздушным кулаком, завершив движение пробойником. Потерявший равновесие враг шагнул прямо под удар, не сумев отбить три конструкта подряд, и его с грохотом впечатало в стену головой.

Прижав руку с тесаком к стальной балке, я раз за разом наносил размашистые точные удары ладонью Шивы по голове противника, пока его шлем не начал трещать и сплющиваться. И только когда аура врага дрогнула, а защитные конструкты окончательно погасли, я позволил себе прекратить избиение. Выдернул из рук павшего куда более удобный для узких пространств тесак и вызвал своих.

– Первый штурмовому взводу, вы где блин потерялись? Приём! – крикнул я, сканируя внутренности корабля на наличие знакомых аур. Людей на судне ещё было достаточно, но никого из тех, кто должен был меня прикрывать. – Таран, Жегол, на связь! Где вы все?!