Лишь чувство духа превосходно
На веры пламенной крылах
Зрит Божество и постигает,
В пучину благости вникает
Того, чей слышен глас в громах.
Он милосердия рукою
Очам, покрытым темнотою,
Отверз высоких тайн чертог;
Времен являя скоротечность,
Вознес меня туда, где вечность,
Где смерти нет, где жизнь, где Бог…
[I, 1–5]
Что нам огромны Мириады,
Что светлы в Небесах лампады,
В них Божий перст – Его рука;
Не там не там Создатель дышет,
Не там свой образ светлый пишет,
Не там Его щедрот река.
Очам гласят Небес светилы,
Но творчий дух, Небесны силы,
И огнь премудрости святой;
И дар величества от века
Отличен светом, красотой
В душе сияет человека.
Я Богом искра воспаленна,
Я Бог – Я малая вселенна,
Мне чужд ничтожества закон!
Теченье времяни безмерно
Мой дух протечь обязан верно,
И тамо сесть, где Божий трон.
Я мню, сужду, творю свободно,
Я существую превосходно
И в ряд с творением нейду;
Небесной славлюсь красотою,
Поставлен с Ангелы в чреду,
Делюсь от чувственных чертою.
Я духом вечности планета,
Мое сияние – луч света
Неможет ведать темноты.
Мое желание не сытно
Зрит все, что может быть открыто;
Кто воскриляет, коль не Ты!
Кто может влечь меня в надзвездны,
Кто низвергает в Ада бездны,
Кто дал уму как ветр криле?
Как зрю веществ вины безвестны,
Как мню о благе и о зле;
Как мне понятен чин Небесный?
Какою силой раздробляю,
Соображу, совокупляю;
Причины тварей бытия?
Как в вечность погружены годы,
И как несущи в мире роды
В одно сливает мысль моя.
Кто мной в полете управляет,
Кто ум на холмы устремляет,
Кто чувства обуздает власть;
Какой влияние денницы
Свершать непреткновенно часть,
Кто славит в быстроте границы?
Мой дух высокопарный, смелый,
Имеет в подвиге пределы,
Не льзя разплесть всех таинств вервь!
В себе я образ твой вмещаю,
Тобой себя я освящаю,
Но что пред Божеством я? – Червь.
Когда Тебя постичь дерзаю,
Разсеюсь в числах – исчезаю
И горды мысли обращу,
Святых недоступая трона
Я Бога в сердце отыщу,
Средь веры чистой и закона.
Как разум наш ровнять с Тобою,
Что постиженья дар с судьбою?
Что луч высокаго ума?
Что сила мысли быстротечной
С премудростью Твоею вечной?
Как блеск – как лунный свет – как тьма!
Начально существо, простое,
Без числ, без мер, одно святое,
Создавше в чине естество
Кто может взор Тобой насытить
Непостижимо Божество?
Как тайны сметь Твои похитить!
Пространства Царь без меры сущий,
Конца, начала не имущий,
Вина движенья, бытия;
Кто Хаоса облек ничтожность,
В великолепие огромность,
Кто перстом обращает вся.
Всеместный дух безлетен, вечен,
Премудр и благ и безконечен;
От Мира отогнавший тьму.
С Небес гремящий в гневе строгом,
Кого нельзя понять уму,
Кого все величают Богом!
(Новости. 1799. Июль. С. 195–209)
Дочитали до конца? Обе редакции? Спасибо от имени графа! Согласитесь, коллега, что совсем не плохо. Мне особенно понравилась «физико-теологическая» строфа о миллионах солнц (дань ломоносовской традиции[93]), а также строфа в первой редакции о саде природы, в которой упоминаются «и лев и крот и кит ужасный» (я, кстати сказать, заметил, что Хвостов любил кротов: они у него часто ползают по стихотворениям[94]; но главное – какой широкий космологический диапазон был у Дмитрия Ивановича: не только песчинка и солнца, червь и Бог, но еще и подводные и подземные обитатели!). Ну и, конечно, последняя строфа первой редакции хвостовской оды ни в чем не уступает первой строфе державинской:
О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трех лицах Божества,
Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все Собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,