– Мы здесь!

– Опа, кажется, приехали, – сказала Нат, – он нас заметил.

– Может быть, не надо было ему ничего говорить?

– Я всегда возвращаюсь за своими деньги, – сказала Галя, – и все удивленно на нее посмотрели.

Он помахал рукой и пошел к нам.

– Вы выиграли эти деньги, возьмите их, – сказал Игорь, и передал Галя второй дипломат.

– Вы не передумаете? – спросила Галя.

Он покачал головой.

– Хорошо, тогда…

– Что?

– Разрешите предложить вам небольшую благодарность?

– За что?

– За честность. Другие, может быть, сразу бы не отдали деньги, а вы поступили, как джентльмен.

– Я надеялся, что вы еще заглянете к нам, не забудете то место, где получили наслаждение.

– Я хочу… точнее, я не хочу оставаться не благодарной скотиной, – сказала Галя. – Поэтому…

– Хотите прямо сейчас поиграть еще?

– Спасибо, но нет, – не выдержала Нат.

– Да нет, – улыбнулась Галя, – в другой раз, разумеется, но с другой стороны и кроме игры есть наслаждения. Слышали, когда-нибудь про Клеопатру?

– В том смысле, что она трахается со всеми, а потом, где-то к утру, их убивает?

– Нет, нет, только первое.

– Хорошо, где?

– Зайдем за дом, там есть скамейка.

– Я ведь соглашусь.

– Я так на это надеялась.

– А мы? – спросила Света. – Здесь, что ли, будем стоять? Я думаю, это опасно, так как к казино уже подъехала машина. Это блатные, я знаю.

– И вторая, это менты, я тоже знаю, – сказал Толян.

– Еще одна, – сказал я. – Это тоже блатные.

– Ну, хорошо, идемте с нами, за небольшую плату вы можете посмотреть.

– Ты серьезно?

– У меня нет выбора.

Они трахались на скамейке, а мы смотрели на забор из гаражей, за которыми находился то ли Орленок, то ли Козленок – двухэтажный дом для развлечения детей. Там была еще библиотека. Сейчас там, разумеется, никого не было. Была ночь.

– Как они трахаются? – спросила Нат.

– На скамейке неудобно, – сказала Света. – Она немного обернулась и прокомментировала: – Одну ногу в черном чулке с узорами, они положила на спинку, вторую отставила на землю.

– Так делают, когда очень хотят трахаться, – сказала Нат. И добавила: – От выигрыша у нее потекли слюнки.

– Наверное, от перенапряжения, – сказал Толя. И добавил: – Я бы тоже не против.

– Ну, давайте, теперь встанем в очередь к этой скамейке, – почему-то раздраженно сказала Нат.

– Пойдем на ступени Орленка, – сказал Толян, – я че-то тоже не могу.

Мы остались со Светой.

– Помнишь, как Борис затрахал меня до потери пульса?

– Да.

– А до этого ты мне сапоги зимние подарил.

– Да.

– Здесь больше негде, трава сырая.

– Давай, как обычно.

– Миньет? Хорошо. Но учти: у меня миньет не получается. Я как не умела, так и не умею до сих пор.

– Хорошо.

Наконец, все хорошо закончилось, и мы отправились в мой дом. Я почему-то оказался с Галей, Света неизвестно куда делась, а Нат ушла с Толяном к нему на квартиру. Так-то он жил с буфетчицей из ресторана, но недавно расстался. Он не заехал за ней после работы, а наоборот, снял – пока ее ждал – телку в ресторане, и поехал с ней на свой склад. Толстая буфетчица этого ресторана узнала, и позвонила знакомым ментам, чтобы его задержали:

– Почему?

– Да у него прав вообще нет!

– Как же он ездил два месяца?

– Это вы у кого спрашиваете?

– Окей. – И ребята забрали у Толяна его уже почти легендарный горбатый Запорожец, который он купил за девятьсот рублей. Но чуть пораньше. Тогда деньги был дороже. Мог ли кто-нибудь думать, что деньги тоже могут иметь цену? Нет. Хотя и знали, что за один доллар дают всего шестьдесят копеек, кажется. Но ведь это не имело никакого практического значения. Считалось, что рубль – он и в Америке рубль. Точнее, рубль-то ничего не стоит, или мало, по крайней мере, а вот десятка, червонец для американцев и англичан это – Да. Деньги! Большие деньги.