шесть острядей возьми себе для малахая,
но черных не бери на шубу одинцов.
К собóлью мелкому приценивайся тонко,
восхощет ли казна подобного добра?
Отнюдь не экономь, когда несут кошленка,
и больше заплати, чем просто за бобра.
Не ошибиться тут – наука непростая,
даруется она не всякому уму,
не больно-то плати за шкурки горностая,
зверь, может, и красив, но в холод ни к чему.
А хоть бы этот край якуцкий вовсе вымер!
Одни лишь соболя имеют цену тут,
ведь шесть десятков шкур составят полный циммер,
а иноземцы счет на циммеры ведут!
И да не выклюют твоих припасов куры!
И да не нападут ни чукча, ни тангут!
С тунгусския земли не надо драть три шкуры,
затем, что шкуры те и сами прибегут.

В 1637 году основатель Вилюйска казак Посник Иванов, по прозвищу Губарь, c тридцатью конными казаками перевалил за «Камень» (Верхоянский хребет). Местные якуты не оказали казакам никакого сопротивления и дали ясак соболями. На Яне русские собрали некоторые сведения о восточных «землицах» и «людишках», а именно: об «Юкагирской землице, людной на Индирь-реке». Летом он продолжил конный поход. Вернувшись в Якутск, он рассказал о новой, богатой соболями Юкагирской земле. В 1638 году он основал Верхоянск, в 1639 году достиг Индигирки и заложил Зашиверск. Считается, что одним из потомков Посника был Николай Николаевич Ленин, – ему обязан псевдонимом Владимир Ильич Ульянов-Ленин, когда он, скрываясь от полиции, воспользовался паспортом Н. Н. Ленина.

Адам Олеарий

Русь Беспричинная

Синдром Стендаля. 1647

Снаряжает посольство в страну на востоке
Фридрих Третий, Голштинский и Шлезвигский арцух,
там везде, говорят, несмотря на пороки,
много чести в бойцах, много мудрости в старцах.
И туда, в дикий край сыроядцев и тундры,
где кочуют народы с широкою харей,
в экспедицию, Фридрихом взят на цугундры,
уезжает ученый Адам Олеарий.
Но заказывать скорбный не стоит молебен,
надо ехать, хотя и с большим подозреньем,
что загадочен край, а не то и враждебен,
где закусывать водку умеют вареньем.
Дешевизна царит в той стране необычной:
две копейки за курицу или два ряпа,
пять семишников стоит барашек отличный
и всего на копейку – с малиною шляпа.
Не страна, а огромная добрая скрыня,
упоенье сыты, благодать саломати!
Так сладка благолепная русская дыня,
что ее и без сахара можно вкушати!
У купцов там великое множество связей,
кто подобное многажды видывал в жизни?
Алтабасов, дамастов, атласов и бязей
отчего ж не купить при такой дешевизне?
Ну, а если захочет бывалый рубака
снарядиться обновой для службы оружной, —
он легко подберет для себя аргамака,
и чекан, и байдану, и меч харалужный.
Впрочем, нет на Руси благородных дуэлей,
нет по поводу драк никакого закона,
но легко возглашаю с суровостью велей:
Bledinsin, Sukkinsin, Sabak, Matir Jabona.
Но поведать бы стоило даже и ране,
от подобных вещей с отвращеньем отпрянув,
что не только мужчин здесь ласкают по пьяни,
но и коз, и овец, и козлов, и баранов.
Впрочем, каждый решает, поверить ли вздорам:
разве все исчисляется в звонкой монете?
Иноземцу судить ли о крае, в котором
ничего не поймешь и за десять столетий.
Край, которому верен безродный и знатный,
край неслыханно грешный и напрочь невинный,
край рыбешки отвратной и доблести ратной,
край, настоль благодатный, былинный и блинный.
Где тебе не жалеют последней рубахи,
где прохожим, куда-то бредущим далече,
из церквей на дорогу выносят монахи
огурцы, и капусту, и редьку, и свечи.
Лишь тайгу, лишь пустыню, лишь скалы со степью,
предъявляет паломнику вечность седая,
ибо смерть и рожденье не скованы цепью,
ибо Волга течет, никуда не впадая.
…Но добавит судьба небольшой комментарий: