Хубман Ханс – фотограф; был фоторепортером нацистского пропагандистского журнала «Сигнал», выпускавшегося на иностранных языках.

Шпеер Хельмут – генеалог; сотрудник Ревельского бюро Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга.

Шпонхольц Аксель – художник, реставратор, переводчик с русского; сотрудник военной службы охраны произведений искусства, служил в группе «офицеров-сборщиков» под командой графа Эрнстотто цу Сольмс-Лаубаха.

Штёве Гюнтер – публицист; сотрудник Главной рабочей группы «Остланд» Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга.

Штренгер Райнхольд – искусствовед; асессор военной администрации; командирован Верховным командованием сухопутных войск в качестве наблюдателя.

Эссер Карл-Хайнц – искусствовед; ведал вопросами искусства в Главной рабочей группе «Остланд» рейхсляйтера Розенберга.

НАЗВАНИЯ НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ


ГЛАВА I. КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ РОССИИ И СОВЕТСКАЯ МУЗЕЙНАЯ ПОЛИТИКА

1. ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ: «ВОЙНА ДВОРЦАМ»?

Музеи сохраняют прошлое для будущих поколений, но в то же время сами являются частью истории, отражая ее переломы и превратности. Революция 1917 года разделила историю России на «до» и «после» и, как каждая революция, стремилась подвести черту под прошлым. «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног!» – такими словами, положенными на музыку «Марсельезы», начинался новый гимн России, который Временное правительство приняло после отречения царя Николая II; в этом гимне, помимо всего прочего, говорилось о ненависти к богачам и к царским чертогам. А Ленин в своем обращении к солдатам в 1917 году провозгласил лозунг: «Мир хижинам – война дворцам!» Вождь большевиков использовал формулу, возникшую в условиях Великой французской революции и изначально носившую метафорический характер53.

Памятники культуры в Петрограде и его окрестностях мало пострадали от революционных боев и военных действий 1917 года, но после отречения царя от престола 2 марта 1917 года дворцы Петербурга, Царского Села, Гатчины и Петергофа оказались фактически бесхозными; только в Павловске продолжали жить члены одной из ветвей дома Романовых – Константиновичи54. В сложившейся ситуации уникальным архитектурным ансамблям и их художественным коллекциям угрожали разграбление и уничтожение. Самая опасная ситуация была в Гатчине, где сначала разместился штаб главы Временного правительства Александра Керенского с казачьим отрядом55, а после казаков расквартировались большевистские вооруженные отряды: матросы и части Красной гвардии. Но даже в этих условиях удалось сохранить основной фонд предметов искусства, а также ценные интерьеры.

В мае 1917 года Временное правительство создало комиссии по приемке и охране бывших царских дворцов (позднее они стали называться «художественно-историческими комиссиями»), составившие первые научные описания коллекций. Не только в России, но и в остальной Европе практически не было опыта превращения резиденций свергнутых правителей в музеи. Два наиболее значимых примера – Лувр и Версаль – отражали две разные концепции: создание музея в бывшем дворце или создание дворца-музея как комплекса исторической архитектуры с интерьером, богато украшенным произведениями искусства. Среди тех, кто хотел превратить бывшие царские резиденции в национальные музеи, был граф Валентин Платонович Зубов. По его словам, «музей-дворец есть, прежде всего, памятник жизни, книжка с картинками, ярче, чем всякие слова, способный воссоздать атмосферу известных эпох…»56.

25 октября (7 ноября по новому стилю)57 1917 года в России к власти пришли большевики. Вопреки пессимистическим прогнозам, новое правительство объявило о своем намерении охранять памятники культуры. Бывшие царские резиденции были объявлены неприкосновенными и не подлежащими реквизиции, иначе как с разрешения компетентных государственных органов; дворцы должны были готовиться к получению статуса государственных музеев