С явным и нескрываемым интересом. И дело было вовсе не в теме урока. Алина вновь заворочалась на постели, тиская подушку. Била кулачком по этой самой подушке. Вспомнила, как повернулась и увидела ЕГО! Он стоял прямо надо ней! Алине даже поплохело от этой близости, в голове все перемешалось, перед глазами поплыло…
– Что – то не так? – Алина невольно улыбнулась, хотя слезы наворачивались на глаза. – Блин, какая же я дура! Чего мне только стоило тогда сказать это!
Воровато оглядывается назад.
– Ах да, мама – то ушла.
Алина подбежала к зеркалу и изобразила шутливый поклон Станислава Николаевича. Получилось очень даже похоже.
– Спасибо, что удостоили нас своим вниманием! – скопировала интонацию и тембр его голоса. – Мне хотелось провалиться под землю, раз и навсегда исчезнуть, да пусть хоть марсиане похитят и ставят надо мной свои эти опыты. Это было бы гораздо лучше, чем чувствовать себя такой разбитой, как хрустальный фужер… – Алина в бессилии опустила руки, вытерла слезинку, скользнувшую по щеке. – А тут еще и Лика подлила масла в огонь! Обозвала сумасшедшей… – Черт! Черт! Черт! – топала ногой. – Он и правда будет думать, что я из психушки сбежала!
Опять прыгнула на постель, зарылась в подушку лицом, сдерживая слезы.
– Стоило ей сказать пару ласковых! Ведь я никогда не позволяла оставить оскорбление без ответа! И даже однажды влепила какому – то парню с физфака за подобное! Но то, что случилось потом, для меня до сих пор загадка! Как я могла сказать ему, что бесит?
Алина села на постели, колотит подушку кулаками.
– Он, наверное, теперь никогда меня не простит. И мне абсолютно плевать, расскажет он о случившемся родителям или сразу пойдет к директору. Ну и пусть! Пусть хоть меня выгонят!
От грустных мыслей отрывает голос отца. Полнеющий мужчина, с намечающимися залысинами, но с прекрасным чувством юмора. Заметив кроссовки Алины в прихожей, кричит оттуда.
– Алина, ты уже пришла?
– Да, только вошла… – торопливо вытирает влагу со щек.
– Я ненадолго. У меня намечается подработка, так что переоденусь, возьму инструменты и айда… Мама где?
– Кажется, к соседке ушла…
– Понятно. Посмотрят очередную серию и будут обсуждать в три ручья! Скажешь ей, что буду скорее всего поздно.
– Заметано. – хлюпает носом.
– Что – то мне твой голос не нравится! Все в порядке в институте? – заглядывает в комнату.
В ответ Алина лишь обреченно вздохнула и накрылась подушкой. Отец присел рядом, стал гладить плечи.
– Ну что такого произошло, что моя любимая девочка плачет?
– Я в порядке. Просто… Просто… – глухо говорила в подушку.
– Что? – убрав подушку в сторону, гладил дочку по щеке.
– На самом деле не все так плохо. Как ты говоришь, рабочие моменты!
Папа поцеловал в щеку, сжал ладошки в своей ладони, гладил прохладные пальчики.
– Ты у меня сильная девочка, способна преодолеть все препятствия! – вновь поцеловал, в этот раз в глаза. – И оправдаешь наши с мамой надежды.
– Конечно, пап! Если честно, все уже нормально…
– Ну и отлично! Рад за тебя! – сказал на выходе.
«На самом деле меня гораздо больше волнует лишь то, что ОН подумал об оскорбившей его идиотке! Наверняка, ничего хорошего… – с такими невеселыми мыслями Алина заворачивается в покрывало и засыпает, не снимая одежды.
Несладкая месть
Рано утром Стас стоял перед большим, во весь рост, зеркалом и пытался завязать галстук. Жена Настя, рыжеволосая девушка с карими глазами готовила на кухне завтрак, подпевая Алсу на экране. Насыпала кофе в «турку», залила водой. На столе уже стояли тарелка с обжаренными блинчиками и вишневое варенье в вазочке. Подумав немного, поставила и блюдце с кусочком сливочного масла.