Затем в море появляются целые стаи рыб, больших и маленьких. Дельфины, акулы и киты охотятся на более мелкую рыбу. В море обитают моллюски, водоросли и миллионы других форм жизни – они появляются, умирают и рождаются снова. Бирюзовые воды открытого моря отражают наш собственный хаотичный мир.

Тогда как на дне, в темных глубинах океана, все было тихо. Неподвижно. Спокойно. Почему бы и нет? Это обитель великого Господа Нараяны, возлежащего на Своем змеином ложе, спящего и в то же время бодрствующего. Он – Тот, кто поддерживает три мира. Это Его обитель Вайкунтха, место без страданий, которое наш Учитель создал для нас в ашраме Шри Бадрика. Мы жили в ашраме, неуязвимые для настоящего горя или потерь, защищенные от великого разрушения. Мелочи, на которые мы иногда жаловались, не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило снаружи и ослабляло человеческий мир.

«Я не говорю, я просто делаю».

Эти слова еще звучали в моем сознании, когда я сидела в библиотеке ашрама лицом к ярко-оранжевому флагу храма. Зеленая лужайка, усеянная крошечными травинками недавно скошенной травы, напоминала о том, что я оказалась на безмятежном лоне матери-природы.

Свамиджи ушел в очередное уединение – никто не знал, насколько. Мы привыкли к его частым исчезновениям, уходам в тишину. Как в году есть разные сезоны – осень, зима, весна и лето – так есть и уединение; для нас оно было просто другим временем года. Эти дни и месяцы разлуки с учителем постепенно стали священными – в такие периоды некоторые из нас принимали обет молчания, чтобы очищать свой разум и речь, улучшая самих себя. Солнце то и дело скрывается за облаками, но все же продолжает озарять все небо таинственным, фантастическим светом – так и удаленность от нашего великого учителя еще больше освещала наши души.

Вечерами, прогуливаясь по храмовому саду, я часто видела стаи крошечных птичек размером с мой большой палец, перелетающих с одного высокого дерева на другое. Но они не могли улететь от ветра – а он принимал облик облачной девы, которая с шелестом жонглирует в воздухе опавшими листьями. Горы, зеленее любой зелени, очерчивали нам волнистую линию горизонта. В сумерках пурпурно-фиолетового неба то было зрелище, достойное созерцания. В сердце поднималось сладостное желание почтить Учителя. Я просила ветер и птиц донести до него мое послание и хорошо знала, что они это сделают. Иногда в этом бывает больше поэзии, чем в практичном электронном письме.

Однажды мы проводили собрание жильцов. У нескольких обитателей ашрама были какие-то личные проблемы, и каждый пытался рассказать Свамиджи свою версию событий. Он просто мягко поднял руку и сказал серьезным тоном: «Пожалуйста, не рассказывайте мне, что происходит в ашраме. В этом нет необходимости. Не обязательно присылать мне также электронные или рукописные сообщения. Все, что мне нужно знать, я знаю. Птицы рассказывают мне все, что необходимо».

Сидя в первом ряду, я навострила уши, как собака, потому что услышала об этом в первый раз. Все вокруг сидели тихо, пытаясь осмыслить всю силу его слов. Мы все знали, что Свамиджи говорит только правду, и, если он сказал, что птицы передают ему все новости – значит, так оно и есть. На следующий день я не удержалась и попросила его объяснить подробнее. Я с гордостью полагала, что много знаю о мистических проявлениях своего Гуру, и теперь была весьма заинтригована: похоже, от моего внимания ускользнула еще одна его важная способность, которую я, конечно, должна была заметить.

«Свамиджи, вчера ты сказал, что птицы сообщают тебе все. Я услышала об этом в первый раз. Почему ты раньше не рассказывали мне о птицах?»