– Отвечаю на вопросы по очереди – хорошее умение, тебе стоит научиться: никто не знает, что на самом деле случилось с Лефевр. Среди просвещённой баро-публики преобладает мнение, что Бад или Клэм в припадке ярости прострелили ей голову и бросили тело в цемент-тазик где-то в подвале, но я сомневаюсь, что эти парни настолько глупы.

– Почему?

– Ты прав, нельзя их недооценивать. Но общеизвестно, что оставить труп-минус-голова в собственном подвале – лучший способ получить мстительного призрака. Не уверен, что такая репутация привлечёт в бар толпы народу.

– Хм… А что насчёт Анны?

– На этот вопрос тебе ответит торжество-виновник-Бад, как раз направляющийся сюда, – Булат немного подумал. – А может, и нет.

– Ковбой, а ты знал, что слово «лейтенант» означает «заместитель» или «помощник» в переводе с французского? – стул жалобно пискнул под двумя центнерами живого веса десантника.

– Учитывая, что в средневековых ротах главным был капитан, а его заместителем – лейтенант, не вижу в этом факте ничего сверхъестественного. Ты в каком полку служил?

– Во второй бригаде Первой кавалерийской дивизии, – Бад недовольно крякнул, глядя на пустой бар и трясущуюся клетку с вымышленным попугаем.

– Звучит серьёзно.

– Выглядело ещё серьёзнее. Правда, пришлось уйти – несправедливо обвинили в массовом убийстве и краже арсенала. Зато именно там я научился как следует стрелять, и ещё заимел сильное желание играть в блэк-джек. Или хотя бы научиться играть.

– Послушай, что за хрень произошла в нашем ватерклозете? Там повсюду кровь, а также следы борьбы и поноса.

– Один упырь из двести семнадцатого номера – мы его потом вычислили – повадился разбрасывать целлюлозу по помещению. Казалось бы, не трогай дрянь, и вонять не будет, но нет… В первый день он оставлял просто обрывки с отдельными мазками говна, в духе картин художников Ренессанса. В другой – навалил подливы, как будто целый день жрал солёные огурцы со взбитыми сливками, а в третий налепил эти обрывки по стенам. Будто сообщение передавал: «А вы думали, я лентяй?» И со спущенными штанами по всему туалету – бяк-бяк-бяк…

– Похоже, за окном опять стемнело, – уместно заметил Булат и направился к барной стойке. – Пора как следует налакаться.

– С тех пор, как пропала Вю, в баре творится полная хрень, – сообщил десантник. – Каждый смешивает себе то, что считает нужным и платит за это сколько хочет. Конечно, на самом деле никто ни хрена не платит, а просто просит записать на свой счёт. Но только знаешь что, Лейтенант? В моём баре ни у кого нет счетов!

– Тебе нужен новый бармен, одному здесь тяжело. Кстати, где Вю?

Бад поморщился.

– У меня, похоже, какая-то мозговая инфекция. У меня чертова опухоль в голове, и порой она требует прикончить всех на свете за неправильно поданный кофе. И ведь Вю знала, что со мной не все в порядке, знала! Каждый раз, когда я мешаю кофе, то вижу, что кофе одновременно мешает мне. Словом, даже не упоминай при мне об этой забывчивой суке, ковбой.

– Она мне нравилась.

– Я сказал: даже не упоминай. Духу её больше здесь не будет.

«Это вряд ли».

– Что?! – Бад вскочил, едва не перевернув стол. В ирландском акценте зазвучали панические нотки. – Кто это сказал?

– Кур-рва мать! – тут же сориентировался Лоло. Лейтенант помотал головой, глядя на побагровевшего десантника. Мозговые волны у того скакали, будто линии на экранчике осциллографа, дыхание со свистом вырывалось из могучих лёгких.

– Я ничего не слышал. Присаживайся, ночь только выползла из подгузников, а у меня ещё остались вопросы. Чем закончилась история с туалетным импрессионистом? Вы поймали его и разъяснили недопустимость такого поведения?