Подхожу к троице и чуть не роняю челюсть. Неизвестный мне тренер поворачивается в мою сторону и быстро преобразуется в «Классно целуется»…

Зависаю. Не могу слова произнести. Наверное, нужно улыбнуться. Но мужчина опережает.

– Владислав, – протягивает руку ко мне «Классно целуется».

– Игоревич, – добавляет директор спортшколы.

– Гм, да, – тушуется мужчина, – Владислав Игоревич.

Пожимаю ему руку, пытаясь посмотреть в глаза. Узнал или не узнал?

– Елена Владимировна, – отвечает за меня сын, потому как я так и стою молча.

– Да, Елена Владимировна, – выдавливаю смущенную улыбку.

– Елена Владимировна, – начинает объяснять положение вещей директор спортшколы, – Владислав Игоревич многократный чемпион Европы, а также олимпийский чемпион по классической борьбе. Для нас большая честь, что такой человек решил работать в нашей спортшколе и тренировать новичков. Маленьких ребят. Но он выразил желание взять под свою опеку вашего сына Рому. Как самого перспективного ученика.

Я смотрю на «Классно целуется» и не могу взгляда отвести. Да он же красавчик! Высокий, широкоплечий. Может быть, он и бывший борец, но вот форму поддерживает до сих пор. Периодически я все же нахожу в себе силы переводить взгляд на директора школы. Как назло из головы вылетели его имя и отчество. Поэтому мне остается просто слушать внимательно измененное положение вещей.

«Классно целуется»… Так. Нет! Владислав Игоревич! Надо перестраиваться!

Владислав Игоревич тем временем смотрит на меня и иногда переводит взгляд на Рому. О чем-то думает, оценивает, щурится.

– Так вы согласны? – выводит меня из размышлений директор.

Половину прослушала, что он говорил. Но судя по разговору, который состоялся с Ромой накануне, понимаю, что речь идет именно о переходе сына к новому тренеру. И вот тут я как натуральная яжмать начинаю закидывать вопросами мужчин:

– К Владиславу Игоревичу переходит только Рома? А что с Ильей Нелидовым?

Директор слегка тушуется, но ответ держит сам чемпион:

– Я хочу тренировать только Рому. Илья Нелидов неплохой спортсмен, но ему нужно поработать над техникой. Пока что он берет противника на татами своим моральным и физическим давлением.

Его голос приятен, негрубый, не хриплый. Он даже немного завораживает. Вот что значит, трезвый человек. Нет того соблазняющего шепота, и я уже не окунаюсь в забытье. Могу общаться с ним в качестве матери.

– А как к переходу отнесется Олег Алексеевич? – спрашиваю, вновь обращаясь к директору.

Тот опять конфузится. Видимо, он думал, что я вместе с Ромой начну пищать от восторга. Но у меня есть свое мнение на этот счет. Я не хочу, чтобы Рома менял тренера! И дело здесь далеко не во Владиславе Игоревиче!

– С ним я сам переговорю. Все-таки я перехожу ему дорогу, не успев попасть в спортшколу, – жестко отрезает Владислав Игоревич.

Делаю глубокий вдох и выдох.

– Мы подумаем, – хватаю Рому за локоть и намереваюсь уже уйти, но сын противится.

– Мам, ты что?! Какой подумаем?! – вот что значит подростковый максимализм и вспыльчивость! Рома чуть ли не кричит на меня перед мужчинами.

Директор хочет, что-то сказать, но я его перебиваю:

– Рома, отойдем на секунду, – крепко беру его за локоть и отвожу немного в сторону.

Я умею проявлять стойкость. Все же одна ращу сына с весьма непростым характером.

– Ты же понимаешь, что у тебя теперь начнутся проблемы? – строго спрашиваю сына, слегка к нему наклонившись.

– Какие проблемы, мам? – шепчет мне Рома.

– Ты сказал, что вас двоих возьмут.

– Ну а берут меня одного! – шипит сын, пытаясь меня убедить в своем решении.

– Вот именно, – я уже повышаю голос, поскольку не задумываюсь, услышат ли меня мужчины. Услышат? Ну и хорошо! – Сейчас ты приходишь с синяками через день, а начнешь ежедневно!