Люди одного возраста все называют друг друга братьями; те, кому более двадцати двух лет, называются более молодыми людьми отцами, а первые именуются сыновьями, и правительство следит за тем, чтобы никто не обидел брата-товарища.

Гроссмейстер. А каким образом это делается?

Генуэзец. У них существует столько должностных лиц, сколько у нас названий для добродетелей: великодушие, храбрость, целомудрие и щедрость, справедливость гражданская и уголовная, добросовестность, правдивость, благотворительность, благодарность, веселость и деятельность нрава, трезвость и т. д. И на эти должности их избирают сообразно тому, насколько они еще в детстве, в школе, проявляли большую склонность к той или иной добродетели.

А так как у них не может быть ни воровства, ни убийства с целью грабежа, ни изнасилования или прелюбодеяния или других каких-либо подобных пороков, с которыми постоянно приходится встречаться у нас, то среди них могут возникнуть лишь обвинения в неблагодарности, злобе (если один откажет другому в должном уважении), лени, меланхолии, вспыльчивости, балагурстве (scurillitas), клевете или лжи, которую они ненавидят хуже чумы.

В наказание виновные удаляются от общественного стола или от общения с женщинами или от других почестей на такой срок, который судьи признают соответствующим степени проступка.

Гроссмейстер. Поведай мне о способе производства выборов начальствующих лиц.

Генуэзец. Ты не поймешь его, если я предварительно не познакомлю тебя с их образом воспитания и жизни. Прежде всего, тебе надо знать, что одежда мужчин и женщин почти не отличается одна от другой и приспособлена для ведения войны; только тога женщин ниспадает ниже колен, у мужчин же она не достигает их.

Все граждане без исключения обучаются всем искусствам. По истечении первого и, во всяком случае, раньше третьего года жизни они начинают усваивать на стенах алфавит и учатся говорить, гуляя вдоль стен взад и вперед; дети разделены на четыре группы, и четыре старца водят их и обучают.

Некоторое время спустя молодежь упражняют в гимнастике, беге наперегонки, в метании диска и других играх, благодаря чему равномерно укрепляются все их органы. До седьмого года голова и ноги всегда остаются непокрытыми. Их водят в различные мастерские, к портным, поварам, кузнецам, столярам, художникам и т. д., чтобы дать возможность природным дарованиям каждого проявиться в желательном направлении.

После седьмого года, когда дети успеют приобрести первые сведения по математике, их научают, при помощи картин на стенах, всему естествознанию[6].

Для этих четырех отделов имеется четыре учителя, и таким образом в четыре часа проходится всего понемногу: пока одни занимаются физическими упражнениями, другие работают на пользу общества, а третьи занимаются умственной работой. К последней относятся занятия математикой, медициной и другими науками. Постоянно устраиваются диспуты и научные прения, и те, кто особенно отличится в какой-либо науке или обнаружит особую склонность к механике, избираются в начальники, и каждый смотрит на них как на людей образцовых и признает в них судей.

Земледелию и скотоводству обучают наглядным способом; солярии считают того отличным и благородным, кто изучил большое число ремесел и умело с ними управляется.

Потому они и смеются над нашим предрассудком, в силу которого ремесла считаются у нас чем-то низменным и как раз те и признаются за «благородных», которые не знают ни одного ремесла, а живут в праздности и держат много рабов, предназначенных специально для того, чтобы способствовать праздности и страстям господ