И без того узкая кабина машиниста стала еще уже. Ее расплющил хлам, в который врезался поезд, и он по инерции протащив несколько десятков метров, спрессовал его до прочности стены и, в конце – концов вдавился в него.

Над вагоном угадывалась, возвышающаяся гора разнородного мусора, который нависал над разбитым, сплющенным окном. Куча грозила обвалиться и завалить оконный проем – единственный проход, через который сейчас можно было проникнуть в кабину.

Здоровой рукой, он оттащил какие – то листы железа, палки, трубы и отпихнул ногой пару банок, которые накрыли окно.

Кабину насквозь пронзала толстая металлическая труба. На нее он и встал, когда полез вниз. Кабина стала уже чуть ли не вдвое и, оказавшись внизу, он почувствовал, что ему не хватает воздуха, находится он в ущелье и стены вот – вот начнут сдвигаться.

Смотреть по сторонам было бессмысленно. Темно. Он опустился на колени и стал шарить по полу, которым стала боковая стена здоровой рукой, ощупывая каждый угол и щель.

Лобовое стекло было разбито наполовину. Неизвестно, как так вышло, но одно из стекол сохранилось и находилось на месте. Если бы действовали обе руки, все продвигалось бы гораздо быстрее. Ну а сейчас приходилось из-за боязни порезаться медленно, едва касаясь проводить по всему, что валялось под ногами, отдыхать и снова приниматься за поиски.

В висках била кровь. Ему пришлось наклониться вперед и провести так несколько минут. Не выдержав, Павел опустился на колени. Помедлил и снова принялся за поиски. Сумку с едой и мелочью он нашел практически сразу. Рука уткнулась в мягкий кожаный комок.

Сложнее было с телефоном, который валялся на приборной панели. Что сталось с аппаратом. Его нигде не было. В углу рука вновь наткнулась на стекло. На целую гору, которая сбилась в кучу потому, что этот угол был ниже остальных. Рискуя пальцами, он стал по стеклышку разбирать завал – откладывал крупные куски, и уже наплевав на осторожность, смахивал в сторону стеклянную крошку.

В самом углу рука нащупала знакомый предмет. Вставая с колен, он провел рукой с обеих сторон и нащупал трещины на стекле мобилы. Закинул ногу на трубу и, воспользовавшись прежним опытом, уже намного ловчее вылез на поверхность с сумкой на плече.

Телефон был отключен. Почему – то он потряс его в воздухе и только потом осторожно нажал на клавишу – «Вкл». Аппарат ожил. Свет экрана, здесь, в сумерках разрезал их словно прожектор, осветив все, казалось, на десятки метров вокруг. Он увидел несколько вагонов, которые уходили вдаль и успел прочитать, сообщение о том, что «батарея разряжена». После этого экран медленно стал угасать до тех пор, пока не почернел окончательно.

7

Чувство безысходности, охватившее Павла, ослабло. Смахнув под носом, он вскинул голову и еще раз, но уже намного внимательнее осмотрелся. Надо было найти способ выбраться из непонятного капкана. Ему показалось еще с самого начала, а сейчас он в этом убедился окончательно – вагоны поезда, конца которого не было видно, загибались так, что каждый следующий вагон был виден и уходили куда- то вверх, ввысь, где пропадали, образуя не очень прямую линию.

Электропоезд лежал, на склоне чего-то большого, упершись головным вагоном в дно, и к счастью, покоился он словно влитой.

Непонятная уверенность в этом взялась неизвестно откуда, но Павел решил довериться чутью и стал спокойнее. – Катастроф больше не будет, – решил он.

Теперь следовало дойти, то есть подняться к концу поезда, который резко забирал вверх, а там можно и осмотреться. Выбора не было, и это была единственная доступная и видимая самая высокая точка в этом странном месте.