На заре великой катастрофы Вольтер изрек: «Все это от книг». Де Местр старался как мог объяснить роль книги, которая, как потом пишет Л. А. Тихомиров, «приобрела совершенно ненормальную силу». С. С. Уваров, попечитель Петербургского учебного округа, в 1811 г. запретил преподавание философии, политической экономии, эстетики и основ коммерции в подведомственных ему школах.

Победа России в Отечественной войне 1812 г. дала новый импульс развитию консервативной идеологии в России, поскольку она расценивалась как торжество русского традиционализма и охранительства. В сфере образования консервативная партия в лице М. А. Балугьянского, а особенно М. Л. Магницкого, попечителя Казанского учебного округа, провела такие «реформы», что они до сих пор глядят курьезом. Прежде всего Магницкий подверг аракчеевской экзекуции профессуру университета, изгнав одиннадцать «неблагонадежных» ученых и заменив их десятью «благонадежными» неучами, а затем издал руководство, которое унифицировало задачи преподавания каждой учебной дисциплины, как говорил сам попечитель, «на началах Священного союза». К примеру, смысл предмета всеобщей истории сводился к тому, чтобы разъяснять студентам, «как от одной пары все человечество развелось», причем новейшая история – «вместилище всех смут» – исключалась из преподавания. Математики должны были высчитывать неоспоримость «священных истин», вроде следующей: «Как числа без единицы быть не может, так и вселенная, яко множество, без единого владыки существовать не может». Старые, языческие определения и формулы Магницкий заменил новыми, христианскими. Например, гипотенузу стали определять так: «Гипотенуза в прямоугольном треугольнике есть символ сретения мира и правды, правосудии и любви, чрез ходатая Бога и человеков, соединившего горнее с дольним, небесное с земным».[93]

Деятельность Магницкого стала примером для подражания другим представителям консервативного направления, как, например, попечителя Петербургского учебного округа Д. П. Рунича, директора Петербургского педагогического института Д. А. Кавелина, инспектора университетского пансиона Я. В. Толмачева.

В разработке теории официальной народности значительна роль талантливого педагога и ученого М. П. Погодина и поэта, литературного критика С. П. Шевырева. Общественная роль их неоднозначна. Своей профессорской и публицистической деятельностью они содействовали распространению знаний, повышению культурного уровня русского общества, росту в нем национального самосознания. Но в силу своей консервативной общественно-политической позиции Шевырев и Погодин оказались на стороне устаревшего режима и во вражде с теми, кто пропагандировал «европейские идеи», т. е. либеральные, демократические, просветительские.[94]

Да, консерваторы тормозили перемены, которые назрели и фактически были необходимостью. Но они желали блага для своей страны. Граф А. Х. Бенкендорф имеет репутацию сатрапа, но разве не он высказал идею о том, что «крестьян лучше освободить сверху, чем ждать, пока они освободят себя снизу». С. С. Уваров однажды в близком кругу сказал: «Мы, т. е. люди девятнадцатого века, в затруднительном положении: мы живем среди бурь и волнений политических. Народы изменяют свой быт, обновляются, идут вперед. Никто здесь не может предписывать своих законов. Но Россия еще юна, девственна и не должна вкусить, по крайней мере теперь еще, сих кровавых тревог. Надобно продлить ее юность и тем временем воспитать ее. Вот моя политическая система… Если мне удастся отодвинуть Россию на пятьдесят лет от того, что готовят ей теории, то я исполню мой долг и умру спокойно».