– Инспектор, проводите-ка меня вот сюда. На этот черный вход. А то я смотрю, тут одни кордоны из охраны, и все норовят показать свои железные клыки… Кстати, инспектор, куда вы задевали складень, которым слегка успели побрить меня? – ласково провел я пальцами по своей шее, заодно приводя в порядок бородку, свою ежедневно холимую интеллигентскую гордость. Сейчас бы гребешок и зеркальце… Ну да так сгодится.

– Пожалуйста! Если понравился – он ваш, – с приятным подобострастным воркованием отчеканил Гриша-сторож, вновь вынимая откуда-то из прохладного, даже зябковатого воздуха тусклую рукоятку из черного полированного эбонита, скромно украшенную насечкой и парой узоров.

– Здесь нажать и – сдвинуть!

Я послушно даванул пальцем на выпуклый узор, напоминающий щучий глаз, тотчас же с мелодичным звоном выбросилось вон лучезарное зеркальное лезвие, сдвинул «глаз» от себя и поймал себя на подлой остроумной мысли: было бы забавно воткнуть это веселое неспокойное жало прямо в пузо этому молодому зверю, инспектору 2-й категории, и одновременно же дать команду: стоять по стойке «смирно»! Забойное было бы зрелище… И поучительное.

Все-таки нервы пошаливают, психую, братец, психую. Другое дело – в бою, в драке… А то взять и всадить! А?

Поднимаясь по лестнице, натолкнулись-таки на молодца-сторожа, которому Гриша что-то конфиденциальное нашептал на ухо, после чего молодец, примерно такой же наружности и возраста, что и Гриша, подчеркнуто отпрянул к стене, сделался мертвенно-бледнолицым, отчего физиономия его как бы сравнялась-слилась с подъездной стенкой, и я, естественно, не замечая его, поднялся на второй этаж.

И наконец-то подошел к двери нашего офиса. На двери, по понятным причинам, никаких фирменных табличек не было привинчено золотыми шурупами. Красного специфического фонаря тоже не афишировали. Дверь была обыкновенная, бронированная, с хитроумным перископным глазком, когда стоящему на лестничной площадке не понять: изучают его физиономию или жильцов вообще нет?

Ну вот, теперь предстоит другая специфическая работа. Которую, честно говоря, совершенно не представляю. Высокий гость закапризничал, а я обязан… А что я обязан, черт его знает!

Я оглянулся, сторожей Значительного лица не обнаружил. Понятно, занимаются своим прямым делом – охраняют подступы к подъезду, профессиональными взглядами просеивают случайную и местную публику.

Условным сигналом – два коротких, два длинных, – нажал на круглую пипку звонка. Прислушался. Почему-то вспомнил, что не забрал из машины мертвых сторожей свои вещи: рацию, пистолет, наручники… Пусть не очень ценные, но все-таки свои, я к ним привык. За дверью ночевала полнейшая тишина. Может, я не вовремя?

Может, Высокий гость прекратил капризничать, может, моя стерва переломила свою застенчивость…

В самом деле, благодатная тишина!

Я совершил променад по обширной лестничной площадке, в задумчивости кивая сам себе: разумеется, моя кобылица ублажает Высокого гостя и отвлекаться на спецсигналы ей некогда. Следовательно, братец… Следовательно, пока я здесь лишний. Возвращаться домой глупо. Все равно придется через час-другой вернуться за президентом фирмы, эта стерва ночевать в офисе отказалась наотрез, по моральным, надо понимать, соображениям. Ита-ак, нужно переждать, пересидеть… В подъезде толкаться глупо, в кустах с Гришей-сторожем, прямо скажем, неэтетичное времяпрепровождение, да и зябко. И жрать чего-то хочется, и выпить опять же… Стерва! Вытащила из дома, а тут думай!

Во время бессмысленного моциона я краем глаза зацепился за дверь чьей-то квартиры, она как раз примыкала к нашему офису. Мне почудилось, что какая-то любопытная тварь вздумала подглядеть – кто это шляется по ночам возле ее двери?.. Стандартная двустворчатая, сталинского фасона, деревянная, залаченная темным потрескавшимся лаком, неухоженная дверь. В ней даже глазок отсутствовал. Зато чернела щель для почтовых нужд, а еще выше располагалась как бы обсыпанная черной пылью бронзовая накладка с выгравированной мужской фамилией и званием – профессор.