Еще одна боль моего сердца – это журнальная литература, которая всегда была одной из особенностей российской культурной жизни. Что говорить, если из читательского поля зрения практически исчезла «Юность»!

– Традиционный вопрос: над чем вы сейчас работаете?

– Пишу новую повесть. Как будет называться, пока не знаю. Это немного смешная, немного грустная, немного фантастичная, а в общем-то правдивая история из московской литературной жизни периода конца застоя – начала перестройки. Многие себя, возможно, узнают. Наверное, обидятся… Но пишу не для того, чтобы кого-нибудь обидеть, а потому, что испытываю ностальгию по тем временам, когда писательские очки, разбитые на вечере в ЦДЛ, становились политическим ЧП всесоюзного масштаба…

– Мои нынешние взгляды сформировались в 1989–1990 годах. Я видел, что к власти приходят совсем не те люди, которых мы ожидали. Может быть, более образованные, но начисто лишенные того государственного подхода, который необходим в любой стране, а в России особенно. Более того, эти люди пришли в политику, чтобы улучшить не нашу с вами жизнь, а собственную. Эту программу они плодотворно воплощают по сей день – решили проблемы всех своих детей, внуков и, полагаю, отдаленных потомков, создав колоссальные проблемы нам и нашим отдаленным потомкам. Убедившись в этом, я занял отчетливо оппозиционную платформу, на которой пребываю по сей день.

– Это создало какие-то неудобства?

– Поначалу да: из любимца либеральной прессы я не то чтобы превратился в нелюбимца, но холодное олимпийское равнодушие почувствовал. Но вот что любопытно. Эти издания в последнее время стали мною интересоваться. Я объясняю это так: настроения, которые пришли ко мне в конце 80-х, сейчас овладевают массами.

– Вы примкнули к какому-либо оппозиционному лагерю?

– Нет, не примкнул. Я считаю, что писательское дело – одинокое. Другое дело, что писателю нужна среда для проверки своих мыслей, настроений.

– Слышала, вы состоите в Партии любителей пива.

– Нет, я просто очень уважаю их «министра по делам молодежи» Владимира Преснякова-старшего. Я бы с удовольствием в эту партию вступил, но, к сожалению, склонен к полноте.

– Над чем сейчас работаете?

– Над романом «Козленок в молоке». Я много раз пытался его начать, и вот наконец дело пошло, так что надеюсь в ближайшее время его закончить. Тем более, что связан контрактом с французским издательством «Ашетт», а зарубежные издатели шутить не любят. Мой новый роман немножко юмористический, немножко мистический, немножко памфлетный и лирический. О нашем времени, начиная с перестройки. Все происходящее показано сквозь призму литературной жизни. Я описываю ее нравы, судьбу писателя в достаточно фарсовом ключе. Подозреваю, что после выхода романа поссорюсь со многими известными писателями.

– А что принесло известность вам?

– К началу перестройки у меня в столе были две вещи: «ЧП районного масштаба» и «Сто дней до приказа». «Сто дней…» написаны в 1980 году, «ЧП…» – в 1981-м. Горбачев пришел к власти в марте 1985-го, а «ЧП» вышло уже в январском номере «Юности» того же года. Помню «застойные» разговоры в ресторане ЦДЛ после очередной бутылки водки – о проклятых коммуняках, которые не дают сказать правду. Но когда с приходом перемен раздался клич: «Писатели, открывайте ящики письменных столов!», выяснилось, что ненапечатанного в них не так уж много. В сознании многих писателей жил некий генетический творческий испуг, и они не решались писать «непроходняк».