– Ты же не собираешься ему рассказывать? – раздался укоризненный голос Мэгги.

– Он имеет право знать, – сурово ответил Джеб.

– Жестокий поступок, Джебедия.

– Жизнь – жестокая штука, Магнолия.

Я никак не могла решить, кто из этих двоих пугает меня больше: Джеб, который так упорно старался оставить меня в живых, или Мэгги, которая волновалась из-за жестокости больше брата, но первая упомянула о «докторе» – от одного этого слова на меня накатывал тошнотворный ужас.

Несколько часов мы шли в тишине, пока ноги не отказались меня слушать. Джеб опустил меня на землю и снова, как ночью, приложил к губам флягу.

– Как сможешь идти, дай знать. – Голос Джеба звучал участливо, но, по-моему, он всего лишь играл роль.

Кто-то нетерпеливо вздохнул.

– К чему это, Джеб? – спросил знакомый мужской голос. Похоже, один из братьев-здоровяков. – Для дока? Мог бы сразу сказать. Ни к чему было наставлять на Кайла ружье.

– На Кайла стоило бы почаще наставлять оружие, – пробормотал Джеб.

– Дело ведь не в сочувствии, – продолжил здоровяк. – После всего, что ты видел…

– После всего, что я видел, только последний негодяй не научился бы сочувствовать. Впрочем, не в сочувствии дело. Если бы я испытывал хоть толику сочувствия к этому бедному созданию, я бы дал ей умереть.

Даже в раскаленном воздухе пустыни меня пробрала дрожь.

– В чем тогда? – потребовал ответа брат Кайла.

После долгой паузы рука Джеба прикоснулась к моей, и я вцепилась в нее – без чужой помощи мне было не подняться на ноги. Другая его рука с силой уперлась мне в спину, и я снова пошла вперед.

– В любознательности, – тихим голосом сказал Джеб. Никто не ответил.

Пока мы шли, я раздумывала над некоторыми очевидными фактами. Во-первых, я была не первой Душой, которую они схватили. Наверняка ловля Душ поставлена на поток. Этот «доктор» уже пытался выудить ответы из других жертв.

Во-вторых, их попытки не увенчались успехом. Если бы какая-то из Душ отказалась от самоубийства и раскололась под людскими пытками, я бы им не понадобилась. Меня бы милосердно умертвили сразу.

Однако, как ни странно, я никак не могла представить свою быструю смерть или попытаться ее приблизить. Умереть было бы просто, даже не пришлось бы пачкать руки. Стоило лишь солгать – выдать себя за Искательницу, сообщить, что мои коллеги идут по следу, разразиться угрозами. Или сказать правду – признаться в том, что Мелани все еще живет во мне, что она и привела меня сюда.

Они увидят лишь ложь, попытку уверить их в том, что сознание человека продолжает существовать после имплантации… В эту вероломную, заманчивую ложь так хочется верить! Они тут же решат, что я из Искателей, мне даже и заявлять об этом не придется. Они сочтут это ловушкой, избавятся от меня по-быстрому и найдут новое место, где прятаться, подальше отсюда.

«Наверно, ты права, – согласилась Мелани. – Я бы так и сделала».

Но пока боль не пришла, и я не спешила попасть в объятия смерти; инстинкт выживания накрепко запечатал рот. Мелькнуло воспоминание о последней встрече с Утешительницей – это было словно на другой планете… Самоубийственная с виду попытка Мелани настоять на том, чтобы я отказалась от этого тела – блеф, но весьма эффективный. Мне тогда еще подумалось, что невозможно безучастно наблюдать за чужой смертью со стороны, сидя в мягком кресле.

Прошлой ночью мы с Мелани молились о смерти, но тогда смерть витала в дюймах от нас. Теперь, когда я снова встала на ноги, все было иначе.

«Я тоже не хочу умирать, – шепнула Мелани. – Но, может быть, ты ошибаешься и они сохранили нам жизнь по другой причине. Не понимаю, зачем им…