Этим утром думалось яснее, и мы почти сразу заметили странный предмет у нашей правой щеки – явно не камень и не кактус. Мы потрогали его – твердый, гладкий – и подтолкнули: внутри маняще заплескалась вода.

Дядя Джеб на самом деле побывал здесь и оставил нам флягу.

Мы осторожно сели: казалось, что мы вот-вот переломимся пополам, как высохший прутик. Вообще-то мы чувствовали себя лучше. Должно быть, вода делала свое дело. Боль притупилась, и впервые за долгое-долгое время нам захотелось есть.

Непослушными пальцами мы отвернули крышку. Фляга была не полной, но воды хватило, чтобы желудок снова растянулся – наверное, успел съежиться. Мы выпили все до последней капли – к черту экономию!

В предрассветной тишине брошенная фляга упала на песок с глухим стуком. Теперь мы окончательно проснулись, вздохнули, жалея, что забытье прошло, и уронили голову на руки. Что дальше?

– Зачем ты дал этой твари воду, Джеб? – возмутился сердитый голос где-то позади.

Мы резко перевернулись, оперлись коленями. Увиденное не укладывалось в голове, сердце оборвалось.

Вокруг дерева, под которым я сидела, полукругом стояло девять человек. Все они были именно людьми. Я ни разу не видела таких гримас у представителей моей расы. Губы кривились от ненависти, открывая оскаленные по-звериному зубы. Брови нависли над горящими злобой глазами.

Шесть мужчин и две женщины, почти все крупнее меня. Внезапно я с ужасом поняла, почему они так странно держат руки перед собой, крепко зажав в них какие-то предметы. Они сжимали оружие: кто – короткие ножи, наподобие тех, что были у меня на кухне, прочие – клинки подлиннее, а один грозил огромным тесаком. Такой нож на кухне не пригодится. Мелани услужливо подсказала название: «Мачете». Другие держали длинные палки, металлические и деревянные. Дубинки.

Среди них я признала дядю Джеба. В руках он небрежно сжимал предмет, который мне еще не доводилось видеть лично, только в воспоминаниях Мелани, как и тесак-мачете. В руках дяди Джеба было ружье.

Я глядела с ужасом, Мелани же – с изумлением, поражаясь количеству выживших. Восемь человек. Она считала, что Джеб здесь один – в лучшем случае, втроем с кем-то. При виде стольких уцелевших представителей человеческой расы ее сердце запело от радости.

«Идиотка, – одернула ее я. – Взгляни на них. Разве не видишь?»

Я заставила ее увидеть происходящее моими глазами: от фигур в темных джинсах и хлопковых рубашках, побуревших от грязи, исходила почти осязаемая угроза. Даже если когда-то они и были людьми, в данную минуту они превратились в нечто другое, стали варварами, чудовищами, жаждущими нашей крови.

В каждой паре глаз – смертный приговор.

Мелани с неохотой пришлось признать, что я права. В эту минуту ее обожаемые люди предстали в худшем своем проявлении – как в газетных заголовках из заброшенной хижины. На нас смотрели убийцы.

Лучше было бы умереть еще вчера. Зачем дядя Джеб спас нам жизнь?

От этой мысли меня передернуло. В голове замелькали истории о человеческих зверствах. К горлу подступила тошнота. Я постаралась сосредоточиться. Иногда люди не сразу убивают врагов – хотят выпытать у них сведения… или надругаться над телами…

Разумеется, я сразу вспомнила о тайне, которую они попытаются у меня выведать. Тайне, которую я никогда, ни за что не выдам, что бы со мной ни делали. Я скорее покончу с собой.

Я сумела утаить свой заветный секрет от Мелани с помощью ее же защитного приема: выстроила мысленную стену, чтобы спрятать информацию. Раньше в этом не было нужды.

Мелани почти не проявила интереса и даже не пыталась пробиться. Сейчас, когда оказалось, что не ей одной есть что скрывать, ее занимали заботы поважнее.