– Что ж, для начала поговорим… о вещах прозаических.

Пытается меня отвлечь, увести от темы разговора? Похоже на то. Не верится, что разговор принимает подобный оборот. Если он на самом деле меня хочет, это не имеет смысла.

– Понимаешь, – сбивчиво объясняет он, и кажется, что под золотистым загаром проступает румянец смущения. – Когда я обустраивал это место, то не планировал… гостей. То есть… – Остальное он выпаливает одним махом: – Противозачаточными средствами не запасся.

– Но… – Я мучительно морщу лоб.

С его лица ушла улыбка, и я впервые замечаю, как оно искажается от злобы – никогда бы не подумала, что Джаред на это способен.

– Не хочу, чтобы мой ребенок родился в этом мире.

До меня доходит смысл его слов, и я сжимаюсь, представив невинную кроху, открывающую глаза в подобном месте. Мне и так с лихвой хватает глаз Джейми, которого не ждет ничего хорошего – даже при самом лучшем раскладе.

Джаред вдруг снова становится Джаредом. Лучики вокруг глаз собираются в морщинки.

– И потом, у нас еще есть время… все обдумать. – Кажется, он опять уходит от разговора. – Ты хоть понимаешь, сколько времени прошло с тех пор, как мы встретились? Всего четыре недели.

Я поражена.

– Не может быть!..

– Двадцать девять дней. Я считаю.

Я пытаюсь вспомнить. Не может быть, чтобы всего за двадцать девять дней Джаред сумел так изменить нашу жизнь. Как будто мы с Джейми все время были с ним. Два или три года…

– Время у нас есть, – повторяет Джаред.

Меня охватывает дурное предчувствие, приступ паники надолго лишает дара речи. Он с тревогой следит за переменой в моей лице.

– Но ты же не знаешь… – Безысходность, которая отступила, когда он меня нашел, настигает вновь, как удар хлыста. – Никто не знает, сколько времени нам осталось: месяцы, дни, часы…

Он смеется, согревая меня своим смехом, и касается губами сердитой складочки между нахмуренными бровями. – Не волнуйся, Мел. Наш союз заключен на Небесах. Ты моя судьба. Никому – слышишь, никому! – я тебя не отдам.

Не спрашивая моего согласия, Мелани вернула меня в настоящее – к узкой ленте шоссе, вьющейся через аризонскую пустыню под безжалостным полуденным солнцем. Я смотрела на пустоту впереди и ощущала пустоту внутри.

Ее мысль легким вздохом пронеслась в голове: «Если б знать, сколько нам осталось».

У меня по щекам текли слезы… наши с ней общие слезы.

Я неслась к развязке Десятой магистрали. Солнце клонилось к закату. Перед глазами мелькали только бело-желтые полосы дорожной разметки да изредка – большой зеленый знак, направляющий меня все дальше на восток. Я спешила.

Куда? Наверное, просто стремилась поскорее вырваться, убежать от боли, от грусти, от щемящей тоски по безнадежно утерянной любви. Значило ли это – избавиться от человеческого тела? Больше ничего в голову не приходило. Конечно же, я все-таки задам вопросы Целителю, но решение уже принято. «Попрыгунья. Трусиха», – я мысленно повторяла эти слова, пытаясь с ними примириться.

Если бы только нашелся способ спасти Мелани от Искательницы! Это было сложно… а точнее – невозможно.

Впрочем, стоит попробовать, что я и пообещала Мелани, но она меня не слышала. Она все еще дремала.

«Сдалась, – подумала я. – Сдалась теперь, когда уже слишком поздно…»

Незаметно для себя я очутилась в красном каньоне из ее сна. Как я ни старалась сосредоточиться на проносящихся мимо машинах, на лайнерах, скользящих к аэропорту, на тонкой дымке облаков, гонимых ветром, грезы Мелани не отпускали меня. Лицо Джареда всплывало в памяти тысячу раз – и каждый раз под другим углом. Джейми – кожа до кости – рос стремительно, у меня на глазах. Мои руки исстрадались по ним обоим – невыносимое, пронзительное и жестокое чувство, сильнее любой боли. Я должна была вырваться.