Какой-то приглушенный звук, дурное предчувствие; Алекс открыла глаза и увидела затененную фигуру, стоящую у бассейна. Это была подбоченившаяся Лори.

– Что-что? – спросила Алекс.

– Я спросила, тебе что-нибудь нужно, пока я не уехала?

Спальня Саймона находилась в задней части дома, в конце длинного коридора. Внутри тихо, занавески задернуты, защищая от дневного света и жары. Кровать плотно заправлена. Всюду поразительная чистота, граничащая с извращением. Алекс хотелось броситься на эти идеальные простыни без единой складки, но она этого не сделала. Идеальные простыни, холодные комнаты – по отдельности все это были глупости, но вместе они убедительный суррогат жизни. Суррогат, в котором страданиям, казалось, не было места, а идея боли или несчастья начинала расплываться и утрачивать правдоподобие. И разве можно спорить с этим желанием защищенности? Ни одна проблема не была неразрешимой. Может ли она вообразить, что кривая будет вывозить все дальше вверх? Удача будет все прибывать и прибывать, мир вдруг откроется во всех направлениях, как коробочка с секретом, когда стенки падают и становится видно, что ограничений больше нет.

Даже ситуация с Домом могла показаться решаемой. Как будто она могла ее уладить.

Как? Она точно не знала.

Алекс успокоила себя, осматривая комнату и следя, как за занавесками качаются деревья. Она притворялась, что не замечает уведомлений о голосовых сообщениях. Она играла на телефоне в игру, в которой нужно было собрать бриллианты, прежде чем их успеет сожрать черная черепаха. Она продолжала играть, пока черепаха все же не проглотила все бриллианты.

«ВЫ ПРОИГРАЛИ», – замерцали слова на экране, и она бросила телефон на кровать.

Эта часть была умиротворяющей: сборы. Конкретные действия, знакомая последовательность шагов. За годы Алекс поднаторела в этой церемонии подготовки.

В тот вечер она не торопилась, погружаясь в транс. Ванная наполнилась паром, рулоны туалетной бумаги пошли волнами от влажности. Благодаря ее тщательным усилиям день казался все более далеким. Алекс смотрела в зеркало так долго, что ее лицо тоже стало абстрактным, просто светотенью.

Она нанесла пальцами горошинки тональника на лоб, под глаза и вдоль подбородка. Быстро поработала влажным спонжем, чтобы распределить крем и скрыть недостатки. Затем ей пришлось вернуть себя к жизни: румяна, перламутровый хайлайтер под надбровные дуги. Она затемнила брови короткими штрихами – короткие штрихи смотрятся более естественно. Поймала свой взгляд в зеркале, осторожно смыкая щипцы для завивки ресниц.

Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать раз.

Как и многие другие девушки, Алекс быстро поняла, что недостаточно эффектна для работы моделью. Некоторым везло, и они понимали это прежде, чем станет слишком поздно. Но она была достаточно высокой и худой, поэтому люди часто считали ее красивее, чем она была на самом деле. Удачный фокус.

Жидковатые каштановые волосы до плеч. Короткие пальцы с грязными ногтями – как у девушки в этом веке могут быть такие грязные ногти? Добавить в список:

Она побрила подмышки, проводя бритвой крест-накрест. Затем снова прошлась по коже, морщась от скребущего ощущения. Когда закончила, кожа стала гладкой и слегка покалывала в поцарапанных местах. Волосы были почти грязными – еще один день, и придется их помыть, но на сегодня сойдет, если зачесать назад. Саймону не нравилось, когда пряди падали ей на глаза, и она смазала их стайлингом, чтобы лежали гладко и не выбивались.