Мы прошли в открытое помещение, она жестом указала на места, которые были не заняты. Промелькнула маленькая вспышка радости: мой любимый столик на двоих оказался свободен.

Заказав две пиццы и бутылку белого вина, я остался в одиночестве и принялся ждать свои блюда. Сидя на этом месте, я мог идеально видеть свой балкон. Даже отсюда было заметно, что мое кресло хоть и немного потертое, но очень мягкое. Его мне подарил Бен на новоселье. Я не закрыл дверь, которая вела на балкон – шторы были подвижны от ветра. Они то вылетали из квартиры, словно обретя крылья и желая унестись как можно дальше, то скользили обратно. Мне не нужно было проветривать квартиру, я просто ждал Ее.

Спустя пару минут мне принесли вино и одну из пицц. Я не знаю, было ли вкусно, все мое внимание было сосредоточено на шторах и том, кто должен был из-за них появиться. Прошел час, потом еще один. Ресторанчик уже закрывался, я расплатился, забрал недоеденную пиццу и отправился домой. Почему же Ее не было?

В 14:50 я уже был собран, оделся как можно наряднее: белая рубашка, чёрные брюки и туфли. На пиджак и галстук меня не хватило. Перед выходом я решил ещё раз взглянуть в зеркало.

Корни волос немного отросли, но в глаза это не сильно бросается. Я с семнадцати лет осветляю волосы в попытках убежать от внешней схожести с матерью. Единственное, что осталось как напоминание о ней, – такие же темные, почти угольные глаза.

В подростковом возрасте я так сильно хотел измениться и стать другим человеком, что носил линзы. Однако мои глаза быстро уставали от них, поэтому я решил остановиться только на смене цвета волос с каштанового на пепельно-белый.

Я всегда нравился девушкам. Высокий, стройный, проницательный, с хорошим чувством юмора – я был популярен среди однокурсниц. Однако, несмотря на это, я оставался одинок. Мои одногруппники не могли понять, почему так происходит, и даже надоедали мне своими вопросами. Но в конце концов они смирились с этим.

Прихватив пальто, я спустился на улицу и устроился на лавочку возле дома: есть время покурить и начать строить теории о моем скором местонахождении. Но как только мои мысли коснулись возможных новых галерей, которые я мог пропустить, меня прервал сигнал машины – это был Бен на своем «Форде-Мондео». Мне было, в общем-то, все равно на машины: не испытывал к ним страсти. Но эта была очень соблазнительна и, несомненно, идеально подходила моему другу.

Я выбросил окурок, подошёл к окну водителя и облокотился на дверцу. Когда Бен опустил стекло, я с кокетливой улыбкой сказал:

– Привет, милый! Ты тут один?

– Родная, давай сразу к делу, сколько в час? – Он игриво посмотрел на меня.

– Ты такой нетерпеливый… – прощебетал я, закусив свою губу, как будто флиртуя.

Не выдержав, мы оба рассмеялись. Я обогнул машину и устроился на пассажирском сиденье.

– Эй, друг, ты как? Давно я не видел тебя в костюме, выглядишь шикарно, ты что, качаешься? – спросил Бен. В его голосе слышалась ирония. Он начал выезжать со двора.

– Да всё как обычно. Мои физические упражнения начинаются уборкой квартиры и заканчиваются ношением пакетов с продуктами, которые я раз в неделю тащу из супермаркета.

– Почему ты не купишь себе машину? У тебя же хорошая кредитная история.

– Ты хочешь лишить меня такого потрясающего тела? – Я указал на свой живот, который специально немного раздул, Бен опять начал строить мне глазки. – Сам как? Как Саманта?

– Все хорошо, лучше не бывает. – Он резко замолчал, я знаю, что в такие моменты ему нужно дать немного времени, чтобы Бен как можно лучше выразил свою мысль. И спустя пару секунд он выдал серьезным тоном: – Она начала говорить о детях.