– Конечно у нас сильный иммунитет, но дело не только в этом: смотри, – он взял со стола кухонный нож и полоснул себя по ладони, я в ужасе закусила рукав рубашки, чтобы не закричать. Не уверенна, но мне показалось, что порез стал заживать прямо на глазах. Признаться, мне в это совсем не хотелось верить, но Лео вытер с руки кровь, и на ней не осталось, ни царапины.

– Этого не может быть?! – изумилась я, мне действительно стало страшно. Смотреть фильмы, где подобное происходит с героями это одно, а так наблюдать за этим воочию совсем другое. Мне казалось, что сейчас я просто грохнусь в обморок, передо мной сидел пришелец, и кажется, я была нечем не хуже него.

– Можешь проверить на себе, – предложил Леопольд и протянул мне нож, предварительно вытерев с него свою кровь.

Я трясущимися руками взяла нож в руки и посмотрела на серьезного Леопольда. Мне казалось, он хотел убедиться в том, что мы одинаковы. Мне тоже этого очень хотелось, и уверена больше чем ему, и лишь страх испытать боль не давал мне порезать себе руку. Я с надеждой посмотрела на Леопольда и, вернув ему нож, тихо попросила:

– Порежь, пожалуйста, сам, – я снова закусила край кофточки и, что есть мочи, зажмурилась. Лео взял мою протянутую руку и быстро провел ножом по ладони. Я чувствовала, как холодное лезвие погружается в плоть, и тихо взвыла от боли, затем открыла глаза. Боль потихоньку тупела, а вскоре и совсем исчезла. И когда я стерла с ладони кровь, то убедилась в том, что я «ненормальная». Считать себя инопланетянкой мне совсем не хотелось.

– Ну, что, ты теперь веришь, что мы пришельцы?!

– Верю, – коротко бросила я, боясь, что если я скажу нет, то он станет мне доказывать это вновь и вновь, мне легче жилось, когда я считала себя «одаренной», а не пришельцем. Так пусть это все и остается, пока не появятся неоспоримые факты, лишь только тогда я признаю себя пришельцем и никак не раньше!

Всю следующую неделю мы снова искали работу и нашли только в ресторане. Нам пришлось снова облачиться в униформу и прислуживать. И все же «У Сэма» – так назывался ресторан, было лучше, чем на дискотеке. Тут хоть полы не облевывали, и пьяные клиенты не щипались. Да и с грубиянами охранники здесь не церемонились, выбрасывали за шиворот вон, и – прости, прощай. Вот это, я понимала, сервис так сервис.

А еще у нас в ресторане играла живая музыка, и пели певицы. Всю жизнь я хотела петь, но всегда стеснялась. А здесь, когда уходили последние клиенты, и с работой было покончено, я снимала с себя фартук, забиралась на сцену, брала микрофон и пела. Анжелика поначалу смеялась надо мной, но затем ей даже понравилось, как я пою, сама же, она совсем не умела петь – у нее не имелось ни голоса, ни слуха, так сказать – медведь на ухо наступил, а на горле потоптался.

Как-то вечером к нам в ресторан заглянул Лео: собирался с нами поболтать и отметить сдачу экзаменов – наконец-таки окончился первый курс. Я немного завидовала ему, он учился и получал высшее образование, о котором и мечтать не смела, хотя, думаю, что смогла бы поступить в любой институт. Но у меня не было не аттестата, ни каких-либо других документов, школу мы не успели закончить – сбежали, а из-за спешки совсем забыли, что в жизни нужен не только паспорт.

Мы закрыли ресторан, за окном стемнело, стрелки часов отсчитали последние минуты понедельника, и наступил вторник, к нашей радости людей пришло немного и все рано разошлись. Начальник разрешил нам чуть-чуть посидеть. Он знал, что с нами ничего не случится, так как ресторан охранялся охранником. Да и вообще в этот раз нам с начальником повезло, он оказался хорошим человеком даже чересчур добрым и отзывчивым. Всегда всем помогал и шел на всевозможные уступки. Одним словом – ценил людей.