В Карпенвине жило множество дворфов, а сам городок славился обилием опытных кузнецов. Впрочем, пообщавшись с парочкой, мы вскоре выяснили, что многих кузнецов-дворфов заставили переехать сюда из оккупированных Давитаном земель.

– В странное место мы попали, – задумчиво произнёс Тимур, пока мы ехали на лошадях в центр города к ратуше, чтобы разыскать там доску объявлений.

– Все города Королевства пестрят смешением культур, – ответил Кирилл, равнодушно пожав плечами.

– Я не о Карпенвине, а обо всём Давитане. Для средневековой страны порядки и нравы здесь довольно мягкие и прогрессивные, местами даже слишком, но в то же время они порой кажутся лицемерными, будто всё это лишь игра на публику.

– О чём ты?

– На первый взгляд здесь всё радужно, мирно и прекрасно, но на самом деле солидная часть нынешних граждан Давитана принадлежит завоёванным и ассимилированным народам. К тому же выезд из страны без специального разрешения строго запрещён. По началу я думал, что этот запрет связан с контршпионскими мерами, однако сейчас мне кажется, что основная его задача – не дать эльфам, дворфам, оркам и другим расам уехать в родные страны.

– Ну у эльфов Королевства от родной страны ничего не осталось, – подметил Кирилл, разглядывая небольшую церковь Минакада, которую мы проезжали мимо. – Она полностью поглотилась Давитаном. Остался разве что кусок территории, подконтрольный Ордену Хранителей Жизни, но этим фанатикам нет дела до политики и благосостояния своих бывших сограждан.

– Напротив, – возразила Аня, – Орден Хранителей Жизни стоит щитом на границе между землями смертных и Мёртвыми землями. Эти искусные мечники оберегают весь мир от орд нежити, которые периодически бредут с болот.

– А большинство стран в этом мире разделены по расовым признакам? – поинтересовался я.

– По расовым и культурным.

– Это естественный инстинкт для большинства живых существ: объединяться против тех, кто от них отличается, – холодным тоном произнёс Тимур. – Более того, чтобы работать сообща, людям и подобным им расам необходимо объединяться именно против кого-то. Дети находят самых слабых и превращают их в изгоев, крестьяне презирают дворян, отожествляя их от себя из-за разницы в достатке и власти, а страны выступают против друг друга из-за отличных политических и религиозных взглядов. Расовые отличия – очередное подспорье для шовинистских идей, которые возникают из-за узкого склада ума и необузданных инстинктов. Зато если появится какая-то угроза мирового масштаба, то все эти маленькие враждующие королевства тут же во всеуслышанье объявят о дружбе народов и начнут напыщенно демонстрировать поддельное равенство между собой. Так и рождаются лицемерие и фальшивые идеалы.

Кир едва заметно поморщился от слов Тимура и притих.

– А ты что думаешь на этот счёт? – поинтересовался я у паладина.

– Моя религия не позволяет мне высказать мою позицию, – тоскливо ответил он.

Я вопросительно посмотрел на своего лучшего друга, но не стал вдаваться в детали.

– Даже если Великое Королевство Давитан насильно и лицемерно прививает своим гражданам подобные взгляды, это не так уж и плохо, – высказала своё мнение Аня. – Взгляды населения страны напрямую зависят в первую очередь от двух факторов: от его образованности и от официальной позиции государства. Если общество Давитана выдержит испытание времени, то воспитает в себе терпимость.

– Но только по расовому признаку, – уточнил Тимур. – Гонение других вероисповеданий таким образом никуда не денется. К тому же правительство страны навязчиво прививает своим гражданам идею военного объединения мира. Такие амбиции редко кончаются добром.