– Чушь! Ночью у тебя таких мыслей почему-то не…

– Бывших торчков не бывает, Борх. Считай, что я подсела на тебя. Подсела, не более того. Чуешь, где правда, или подсобить?..

По белому цветочному ковру Аритэ, понурившись, добрела до стеклянного флигеля, потянула на себя дверь и вздрогнула от негромкого оклика сзади:

– Сиятельная госпожа? – один из молчаливых адъютантов наконец-то обрел дар речи, сообщая ей важное. – Командующий вылетел из Дока, скоро будет здесь, и…

Рита промолчала, настороженно уставившись на докладчика, и тот, почесав затылок, продолжил:

– Кхм… вам надлежит собрать свои вещи и ожидать отправки к месту вашего будущего пребывания. Транспортник будет готов в течение получаса. Оденьтесь потеплее.

Аритэ растерянно моргнула.

Адъютант смущенно отвел взгляд, вздохнул и ретировался.

Аритэ осмотрела свой флигель, покосилась на белеющий в стороне оживший дом под высокой крышей и прошептала: «Добрососедские отношения… чушь. Просто гормональный компот. Иллюзия. С глаз долой… хорошо. Принято, командующий», – и отправилась собирать вещи, решительно хлопнув дверью.

Бирюзово-голубой ледник покрывал почти весь северный континент планеты и временами утробно грохотал где-то в своей древней глубине.

Вниз от него, по обросшему упрямой серой травой склону, сбегали дорожки ручейков и мелких речушек, наполняя холодное озеро. С вершины холма можно было разглядеть каждый камешек под толщей прозрачной колкой воды и длинные стебли не менее упрямых, чем серая трава, водных растений.

Рита подышала прохладным запашистым воздухом, едва заметно улыбнулась: «Чудесный край», – поправила капюшон куртки и неторопливо направилась в обход еще одного холма, к окруженному темными сопками заливу.

За Аритэ проследовала свита из нескольких десятков разноцветных зондов-наблюдателей Орингера. Рита, мельком оглянулась на них через плечо, хмыкнула и легко тронула подбородок. Из-под ворота ее просторного свитера немедленно высунулся багряный усик, тихонько огладил хозяйке шею, ухо и шмыгнул обратно – боевой костюм был избавлен от плена контейнера и уже третьи сутки жался к Аритэ, громко, несдержанно щелкая. Временами он блестящей тучей взмывал над головой любимой хозяйки, сворачивался в помпон и разматывался после в длинные спирали – радостно шалил.

На горизонте показалась полоска воды и черный домик со столбом белого дыма над крышей – Аритэ перед уходом подбросила в печь пару поленьев. Прилегающие к заливу территории оказались уже более щедрыми на цветовое разнообразие – побережье было расчерчено широкими полосами зеленой травы с пучками мелких желтых цветов на тонких ножках. Грозная океанская вода просвечивала густым кобальтом каменистых отмелей.

Черный домик скрипнул ставней, будто приветствуя гостью, объял ее уютным теплом, раскрываясь небольшим холлом и одной просторной комнатой, безо коридоров и потолков – из архитектурных изысков лишь изогнутая лестница в спальню на втором ярусе, кухня в нише и перекрестье балок под скатом крыши. Центр дома занимала необычная круглая печь, будто целиком сформованная когда-то из раскаленного черного стекла и проткнувшая трубой сначала крышу, а потом и здешнее холодное небо. Вокруг очага расположились двухместный диван и парочка маленьких кресел, в одном из которых Рита с удовольствием просидела весь вчерашний вечер, вытянув ноги ближе к пылающему стеклянному сердцу.

Помедлив, Рита в который раз пробурчала себе под нос: «Орингер… чтоб тебя, Орингер. Чтоб тебя. Ничего, скоро пройдет, скоро отпустит. Все, все, успокойся», – но в памяти, как назло, тут же всплыло невероятно яркое воспоминание о последней проведенной с ним ночи. И дне после. Вернее, целых сутках. В постели. И в ванне… и даже на кухне, а потом снова в постели.