Пришлось отрезать ещё одну полосу сорочки, чтобы замотать пальцы. Спереди она смотрелась уже неприлично, зато сзади болтался длинный шлейф. Пора бы уже озаботиться купанием и сменой одежды. Хорошо, что я здесь одна. Некому морщить нос. Всё же уже несколько дней я не меняла платья и пахла, наверное, совсем не розами.

Пока каша остывала, я оборвала иголки с сосновой ветки и заварила в другом чугунке. Аромат хвои принёс в дом свежести. Есть захотелось ещё больше.

Всё! Терпение моё закончилось. Пусть крупа будет хрустеть. Больше ждать я не могу.

Осторожно, натянув рукав на ладонь, приподняла крышку. К моему удивлению, вместо жидкого супа чугунок почти до краёв был заполнен густой кашей. Пахла она не особо аппетитно. Да и выглядела не очень: серая разваренная крупа.

Обозвав себя привередой, я наполнила заранее приготовленную миску. Ложки нашлись только деревянные. Но так даже и лучше – не буду обжигаться.

Каша была некрасивой и несолёной. И раньше я наверняка брезгливо сморщилась, если бы мне подали такое блюдо. Но в моей новой жизни это был первый и самый вкусный завтрак. К тому же приготовленный своими руками.

Я только оставила в памяти зарубку, что соль всё-таки нужно поискать. Вряд ли во второй раз каша покажется мне столь же аппетитной.

Хвойный отвар тоже не отличался изысканностью, к тому же горчил. И всё же я выпила целую кружку.

Глаза после еды закрывались, но я уже знала, что следует дождаться, пока прогорят дрова, и закрыть заслонку. Копилка моего жизненного опыта наполнялась с безумной скоростью.

***

Каши мне хватило почти на три дня. И всё это время я в основном спала. Всё же умудрилась простудиться и заболеть. Организм был слабый, вялый и будто не мой. Я заставляла себя иногда подниматься, чтобы растопить печь или подбросить дров. А потом снова засыпала.

Впервые я болела так спокойно – в полной тишине. Без настойчивой помощи Гилберта, которая обязательно была завуалированным унижением. В последний раз мне пришлось принимать врача обнажённой, а затем лежать на сухом горохе – в качестве покаяния за своё распутство.

Я глубоко вдохнула и улыбнулась. Мне даже нравилось болеть вот так. Никто не дёргает. Не нужно ничего бояться. Только дрова заканчиваются, и завтра придётся снова идти в дровяник. А ещё доварить кашу и искать еду. Но завтра будет завтра. А сейчас в полной темноте под далёкий волчий вой (кажется, они наконец сдались и отступили от усадьбы) я погрузилась в сон.

Проснулась ранним утром. Я уже научилась определять примерное время по положению солнца за окном.

Первым делом мысленно проверила весь организм. Подвигала руками и ногами. Слабость ушла. Значит, болезнь отступила.

Я поднялась с постели и с удовольствием потянулась. Как же хорошо!

Кхм…

Даже знаю, чем сегодня займусь. Устрою себе наконец купание и смену одежды. Запашок от меня шёл уже специфический и стойкий.

Первым делом привычно закинула в печку оставшиеся дрова. Дождалась, пока разгорятся. Проверила заслонку и улыбнулась. Ничего ведь сложного, как оказалось. Затем оделась, подхватила таз и отправилась пополнять запасы топлива.

Во время моей болезни бушевала непогода. Я слышала, как выла метель. А сейчас воздух был морозным и прозрачным. Я вдохнула его полной грудью, наслаждаясь вкусом. Даже сугробы, уже выросшие выше колен, не испортили мне настроения. Оно у меня было деятельным и хозяйственным.

Я здесь почти неделю. Но ещё не исследовала остальные помещения. Да и кухню, в которой поселилась, до конца не осмотрела. Конечно, спешить мне некуда, но всё же хотелось бы оценить своё хозяйство.