Теперь лицо. Слегка припудрить щеки маскировочной пудрой, наклеить усы…

Я придирчиво осмотрела свое лицо в ручном зеркальце.

– Дядя, –  шепнула тихонько. –  Ну как?

Рэндаф тут же возник напротив –  на диванчике ниссин Факстон.

– Артефакты, –  напомнил он.

Ох! В самом деле, едва не забыла главное.

Я торопливо пристегнула к шейному платку сразу две булавки. Одна –  для легкого отвода глаз. Просто чтобы окружающие не слишком концентрировались на странностях моей внешности. И заодно –  чтобы не узнавали те, кто знает меня как Памелу Оллинз.

Второй артефакт –  для голоса. Такие штучки используют обычно для шуток, розыгрышей и маскарадов. Вот и у меня… маскарад. Признаться, покупала я самый дешевый, и голос получился так себе –  ломкий, срывающийся иногда почти в фальцет. Но, по крайней мере, определенно не женский.

– Теперь –  все? –  покрутилась на месте, позволяя Рэндафу себя рассмотреть.

Увы, ответить он не успел. Потому что в этот момент дверь распахнулась –  и ниссин Факстон оглушительно завизжала.

– Во-о-о-р! –  она заново набрала воздуха в легкие, и я едва удержала порыв подскочить, чтобы закрыть ей рот ладонью.

Наверняка переполошился уже весь вагон.

– Ни в коем случае! –  я вскинула руки, показывая, что в них ничего нет. –  Вы все неправильно поняли! Я просто перепуталлал… –  едва удержалась, чтобы не сказать “перепутала”, и в итоге слово вышло и вовсе нелепым, –  перепутал купе!

– Позвольте, ниссин, –  служащий в синей форме, отодвинувший мою попутчицу из дверного проема, окинул меня цепким взглядом. –  Вы не из моего вагона.

Мысли лихорадочно заметались. Как можно было перепутать купе, находясь не в своем вагоне? Что, что сказать?

– Повторяй за мной, –  голос дяди над самым ухом звучал абсолютно спокойно. –  Видите ли, я искал…

– Видите ли, я искал одну очаровательную нисс, –  послушно повторила я. Что я несу? Какую еще нисс?! –  Мы познакомились в ресторанном вагоне. Но, кажется, она неверно назвала мне номер своего купе… Я не могу упоминать имени своей дамы, вы понимаете…

Да чтоб я еще сама что понимала.

– У вас что-то пропало, ниссин? –  служащий чуть отстранился, пропуская ниссин Факстон в купе.

Попутчица угрожающе надвинулась на меня.

– Да! –  без колебаний провозгласила она. –  Моя соседка.

– Я не брал! –  поспешно открестилась я.

Служащий снова окинул меня взглядом.

– Покажи, что у тебя в карманах, –  снова подсказал дядя.

Надеюсь, никто не думает, что я прячу нисс Оллинз в кармане? Но карманы я, конечно, выверну. Лишь бы отпустили с миром. Загреметь в каталажку совсем не хотелось бы.

Собственно, в карманах у меня шаром покати –  если не считать бумажника.  Специально приобрела мужской, ведь придется брать кэб от вокзала. А в бумажнике очень кстати –  именная карта на имя Патрика Вилкинса, так что сложно будет усомниться, что он мой собственный.

– Что ж, –  служащий посторонился. –  Полагаю, вам лучше вернуться в свой вагон.

Я истово закивала, отступая к выходу. Ох, а чемоданы-то…

– Безусловно. Прошу простить за это недоразумение!

Ходу, ходу… за окном уже мелькает окраина Доревилля. Замечательно!

А вот с багажом нехорошо получилось.

*

Родной город встретил меня промозглой сыростью и мелким моросящим дождиком. Я надвинула цилиндр пониже на лоб, с любопытством озираясь.

В Доревилле я не была десять лет, а на вокзале –  и вовсе никогда.

Что ж, я наконец здесь. Без багажа, с мелкой суммой в бумажнике и чужими документами.

– Ничего ужасающего не случилось, –  голос дядюшки Рэндафа звучал, как всегда, умиротворяюще. –  Напишешь на Саомский вокзал, что забыла забрать багаж. Уверен, у них сплошь и рядом такое. Вообрази, что бывает, если проспать свою станцию. Тут и шляпу забудешь прихватить, не то что какие-то вещи. Наверняка железнодорожные служащие то и дело пересылают таким растяпам их чемоданы.