– Ничего не вижу, – сказала я, но моей заложницы рядом не оказалось – она скрылась за углом обшарпанной стены.

– Сука!

Выбегая вслед за ней, я активировала свои дроны, которые сразу взмыли над головой. Исходящий от них гул распространился по всему помещению. Голограмма на часах и работа дронов нашли девчонку в дальнем конце коридора, прямо за дверью. Помещение было с заколоченными окнами. Ей не выбраться.

– Мне очень хочется прямо сейчас надрать тебе зад, но пока не стану! Выходи!

– Отпусти меня! Мне нужно вернуться в город!

– Нет!

Дверь открылась, вызволяя девчонку вместе с дронами, на которые она смотрела, не мигая. Они кружили над ней, то приближаясь, то отдаляясь.

– Они же не могут стрелять? – Я почему-то усмехнулась на её тихий тонкий голосок, в котором не было ни капли храбрости. Я отозвала дроны, посылая рассредоточиться по всему дому, выискивая наличие опасности.

– Могут самоуничтожиться, если я того захочу, – ответила я, и на этот раз услышала звук, исходящий с улицы.

– Нужно уйти наверх! – Девушка сиганула по лестнице, и я медленно, не сводя взгляда с окна, пошла спиной. Мои руки взметнулись вверх, постоянно перемещаясь на непонятные звуки.

Не знаю, как это объяснить, но было ощущение, что на улице кто-то очень тяжело дышит, как будто это нечто заставляли без остановки бегать. Чем сильнее становился этот звук, тем сильнее моё сердце замирало от правдивости сказанного отцом. Больше не задумываясь, я взлетела по лестнице, осмотрелась и вбежала в одну единственную открытую дверь. Заключённая стояла у окна, точнее – слева от него, прижавшись спиной к стене.

– Посмотри своими девственными глазами, что творится на улице, сладкая, – прошептала она.

Я выставила руку с пистолетом, держа его двумя руками, и двинулась к окну, бесшумно встала по правую сторону и повернула голову. Прямо под окнами стояли люди, точнее, всё, что от них осталось. Их было семь. Лысые, гладкие головы какого-то серовато-синего оттенка – мне даже показалось, что я вижу их вены.

Не веря во всё происходящее, я скользнула взглядом по шее и спине – судя по всему, принадлежавшей мужчине. Исхудавшее тело было близко к анорексии – об этом говорили выпирающие кости по всему телу. Босые ноги.

Когда я вдоволь насмотрелась на это нечто, мой взгляд вернулся к лицу…

Охренеть!

Это было невообразимо! Я не верила в это – казалось, что я сплю и вот-вот проснусь. У этих заболевших не было ни носа, ни губ – оскаленная пасть, показывающая наличие гнилых зубов, и дикие, голодные глаза.

Я отвернулась, чтобы снова перезагрузить свой мозг. Дышала тихо, но прерывисто.

– Чтобы убить этих тварей, нужно целиться в голову, либо они встанут, – опять прошептала мне девчонка.

– Это какой-то сон! – я покачала головой, стряхивая её слова, но жуткие картинки никак не хотели уходить, потому что на фоне я всё ещё слышала их дыхание.

Мы обе вскрикнули, когда на забитое досками окно кто-то запрыгнул. Я развернулась, выстрелила, подгоняя девчонку к выходу. Мы рванули по лестнице – как раз в тот момент, когда к нам уже бежали все остальные.

Не задумываясь, я всадила несколько пуль в головы сразу троим бракованным. От силы удара они полетели на тех, кто рвался забраться в дом.

– Сюда! – я в последний момент схватила девчонку, и мы вырвались на улицу.

Оглядываясь назад, я постепенно теряла из виду дом, но прекрасно слышала утробный рёв, и это подстёгивало бежать дальше.

Из-за плохой видимости мы передвигались медленно и старались прислушиваться к звукам вокруг.

Не знаю, сколько мы пытались бежать, но усталость во всём теле, заставила остановиться. Девчонка сложилась пополам, пытаясь нормализовать дыхание. За спинами до сих пор были слышны какие-то звуки, но теперь они перемешались с выстрелами. Поднимая руку с часами, я поняла, что потеряла связь с дронами. Они остались в том доме, и картинка не передавалась на голограмму. Осматривая местность, мне были видны очертания стен домов, которыми давным-давно завладела природа. Сквозь асфальт под ногами пробилась трава, но она не имела привычного зелёного цвета. Всё вокруг казалось нереальным. Дома в красноватом мареве казались когда-то белыми, а сейчас – облупленные, разрушенные, серые. На некоторых близко стоящих домах не было окон и дверей.