М-да, никак бы не подумал, что когда-нибудь стану «мажором». Конечно, и в том мире, что я покинул, мой родной отец был не самым маленьким чином, но поверьте на слово – полковник российской армии, пусть и в статусе заместителя командира дивизии, это совсем другое, нежели вице-губернатор и действительный статский советник. В Российской империи генералов – и военных, и гражданских – было гораздо меньше, чем в РФ.

Но это я так, к слову.

Тот, кто в этом мире является моим батюшкой – ну отцом хозяина моего тела (тьфу, как громоздко, но вы меня поняли), уехал в Санкт-Петербург. Как я понимаю – решать мою дальнейшую судьбу. Отец со мной уже провел короткий разговор: мол, коли я математике учен, не хочу ли я в канцелярию губернатора? Или в губернское земство, в статистический комитет? Потом сам же и передумал – дескать, подальше надо законопатить, не в губернский центр.

Возражать против уезда я не стал. Какая разница? А вот заниматься цифрами категорически отказался. Попросил, чтобы службу мне отыскали, не связанную с математикой. Нет, мне бы что-то такое, гуманитарное.

Отец похмыкал и пообещал – дескать, какое место будет вакантным, туда и отправят.

А я был оставлен дома, почти что под домашним арестом. Почти – потому что выходить в город мне все-таки разрешали, но не дальше Торговой площади и Софийского собора. Да я пока и сам не рвался куда-то бежать. Вон вчера наткнулся на пожилого чиновника (судя по мундиру), который долго тряс мою руку, интересовался успехами в университете и поведал, как он гордится тем, что его ученик показывает такие выдающиеся способности в арифметике!

Я догадался, что встретился с кем-то из своих бывших преподавателей. И что сказать-то? Поэтому только беспомощно улыбался и отвечал односложно. Мямлил, говорил, что без его наставничества я бы не стал студентом. Это у меня-то способности к математике? Да их у меня отродясь не было! Самое большое достижение – таблица умножения, и то путаюсь, когда требуется умножить семь на девять. Не то пятьдесят четыре, не то еще как-то. В школе было чуть-чуть получше, но там деваться некуда. Когда сдавал ЕГЭ, то с грехом пополам вытянул на минимальный балл. Теперь же, по истечении десяти с половиной лет, прошедших от выдачи мне аттестата, со знаниями вообще беда. Чем отличается синус от косинуса, а тангенс от котангенса – не вспомню, равно как не пойму – а на кой они вообще нужны?

Но к счастью, бывшие учителя или сокашники по гимназии попадались нечасто.

Но опять-таки, прежде чем пускаться в город и оглядывать Новгород (кстати, не Великий, как у нас), мне пришлось исследовать свой собственный дом. Это тот Иван Чернавский тут вырос и знает каждый закоулок, а мне пришлось действовать, словно разведчику, проникшему в логово врага. Вон как мне было отыскать свою собственную комнату! Еще хорошо, что я правильно предположил, что на первом этаже располагаются хозяйственные помещения, гостиная, кухня и столовая, сократив количество этажей для поиска вдвое.

На Торговую площадь я сходил всего один раз. Поглазел, поприценивался к разной хрени, вроде антикварных вещиц, но так ничего и не купил.

Святая София очень понравилась. Ну еще бы не понравилась! Кажется, выглядит даже лучше, чем в мое время. И рассмотрел-таки Магдебургские врата, потому что раньше как-то времени не было ходить и разглядывать жанровые сцены, которые когда-то отливали неизвестные мастера.

Кто в моем времени задумывается – чем писать? Ну да, в большинстве своем люди не пишут, а если и пишут, то стучат по клавиатуре. Но все-таки авторучка еще не умерла. И большинство видели и чернильницы, и перьевые ручки. В музее, скажем. Ну старшее поколение видело такие в сберкассах. Отец (родной) рассказывал, что пользовался подобной ручкой, когда отправлял телеграммы или заполнял извещение на почте.